– И что, лимоны предохраняют?

– Пока не слышала, чтобы кто-то из близких подруг залетел.

– Могут заразится сифилисом, гонореей или СПИДом?

– Пусть спит, – усмехнулась Надя.– Чему суждено случится, того не миновать.

– Ты – фаталистка.

– Я – очень темпераментная и сладострастная, рождена для любви.

– Все рождены для любви,– улыбнулся он и признался. – Мне тоже нравится, когда ничего не препятствует интимной близости. Все должно происходить естественно, как в природе…

Надежда закрыла ему рот поцелуем, прильнула горячим гибким телом, и он вновь овладел ее страстно с упоением, стремясь раствориться в ее хмельном теле, дарующем наслаждение. «С Любой это происходит, обыденно, без фантазии, яркости и свежих ощущений, испытываемых с Надей»,– подумал Тернистых с радостью и тревогой.

Они выпили еще по бокалу. Валентин поднял ее на руки и отнес в смежную комнату. Легли в постель, прижавшись друг к другу, прислушиваясь к биению сердец. Он ощущал запах ее золотистых волос, трепет желанного тела.

– Грешен, виноват перед Любой,– покаялся он.

– Все люди на земле грешны только тем и занимаются,– успокоила Надя и, положив голову со спутанными волосами на его грудь, прошептала.– Пожалей меня. Я такая одинокая и никому не нужная. Раньше хоть мамка обо мне заботилась, а теперь все внимание тебе.

– Потому ты и норовила мне насолить?

– Чтобы обратил на меня внимание. Я приревновала тебя к матери.

– Значит, требуешь от меня откупной, компенсации?– усмехнулся Валентин, невольно поддаваясь ее уговорам.

– Ты сильный, крепкий мужчина, нерастраченный, потому что полжизни в небе провел, как орел, тебя не убудет,– уговаривала она.– К тому же медики утверждают, что воздержание для мужчины вредно.

– И все ты знаешь?

– Эмансипация, прогресс, – ответила она.– Надо торопиться жить, красиво и с наслаждениями. Другой не будет. Все тлен и прах.

– Тебе еще рано об этом задумываться.

– Девичья краса не вечна. Соперницы идут по стопам,– с грустью произнесла Чародеева.– А связь с любимым человеком омолаживает женщину, делает ее радостной и красивой, спасает от неврозов и других болячек.

– Значит, мужчина лекарь, врачеватель,– улыбнулся Тернистых.

– И не только, ведь мужчина – скрипач, а женщина – скрипка, тонкий и нежный инструмент. Вот и покажи, какой ты виртуоз,– подогревала она его ласками и словами, используя знания, секреты психологии. Провела пальчиками по его чувственным губам.

– Ты же просила всего разочек,– напомнил он, отдаваясь ее ласкам.

– Где разочек, там и два, и три....– прошептала она, понимая что он уже в плену ее чар.

– Все-таки не будем рисковать,– сказал он, распаковывая презервативы.

Всю ночь они провели в хмельных любовных утехах, меняя позы. Утром Валентин намеревался отбыть в город, помня наставление жены, долго не задерживаться. Но поймал на себе печальный взгляд Надежды и прочитал в нем призыв: останься.

– У тебя усталый вид, припухшие от поцелуев губы и мамка сразу догадается о нашей близости,– разумно предположила она.– Отдохни, выспись. Я не буду к тебе приставать, если ты сам этого не захочешь.

Тернистых остался. Достали из комода бутылку коньяка “Ай-Петри”, взбодрились, позавтракали и в теплую постель.

5 . Покаяние

—Валентин! Надюша! Где вы! – услышали они голос Любы и оцепенели, затаились. Тернистых с ужасом понял, что увлеченные друг другом, охваченные безумной страстью, они не услышали, когда Чародеева открыла входную дверь.

– Не шалите, как малые дети. Наверное, изголодались, я привезла продукты.

По нарастанию звучания голоса он догадался, что жена направляется в смежную комнату. Надежда сжалась в комок, с головой укрылась одеялом, словно оно могло сокрыть следы прелюбодеяния.