– А дочери обычно любят сидеть у своих отцов на коленях,– она приблизилась нему, горячо дыша и блестя ровными зубами.– Мне в детстве не довелось посидеть у отца на коленях, я хочу восполнить эту потерю.

– Надь, успокойся, у тебя какие-то странные желания и фантазии. Мы так можем слишком далеко зайти и наделать глупостей. Ты выпила лишнее, да и я пожалуй, увлекся. Нам надо остыть, отдохнуть.

– Всего один разочек, пожалей свою несчастную и одинокую дочку,– с мольбой прошептала она, неудержимая в своем порыве. Ловко устроилась у него на коленях. Валентин обхватил ее теплые бедра и почувствовал, что под юбкой с молнией на боку никаких препятствий. Бережно погладил мягкий лобок и напрягся от нахлынувшей страсти.

«Будь с ней строже, иначе с ногами на шею заберется,– вспомнил он напутствие Любы и сам себе ответил.– На шею еще не забралась, а на колени уже». У него возникла мысль сейчас же осадить ее и как следует отшлепать по пухленьким ягодицам, чтобы впредь неповадно было. Но он ощутил ее знойное желанное тело и крепкие девичьи бедра.

– Надя остынь, родная, научись управлять своими чувствами,– уговаривал, чувствуя, как засасывает его в сладко – хмельной омут. «А кто я ей собственно? Отчим, чужой человек, – с закипающей кровью подумал он и сдался.– Если ей так хочется, то в первый и последний раз. Люба ни о чем не узнает».

– Всего один разочек, тебя не убудет, ты же мужчина, докажи это на деле, покажи свои способности…– горячо, задыхаясь от охватившего ее желания умоляла она.

– Научись управлять,– безнадежно вторил он в ответ.

– Быстрее бери меня, а то я передумаю, – простонала она Молодое, гибкое тело затрепетало, словно последний багряный листок на оголенной ветке. Искусной наездницей она, плавно двигалась сверху вниз, ускоряла темп и прилив блаженства. Валентин поймал своими губами ее полуоткрытые, пылкие губы, прижал к себе матово-жасминовую упругую грудь. Она вскрикнула, сладко застонала, достигнув пика наслаждения. Они отдыхали, не разнимая жарких объятий. В ярко осветившем комнату камине потрескивали, охваченные пламенем поленья.

– Надь, Надя, что мы с тобой делаем?– их тела слились в едином желании, никакая сила не способна была их разнять, освободить из сладкого плена чар.

– Теперь ты моя Лолита,– произнес Валентин.

– А-а, читала роман Набокова, когда мне еще пятнадцать лет не стукнуло, – небрежно ответила Надежда.– Нашел с кем сравнить, я – взрослая женщина, а та нимфетка. Валентин, я чувствую, что между нами возникла «химия», – призналась она и пояснила.– С ровесниками неинтересно, слишком они хвастливые и болтливые. Будто сороки-белобоки щебечут о своих «постельных подвигах». Я доверяю зрелым мужчинам, умеющим держать язык за зубами. Тайна интимных отношений, принадлежащая влюбленным, не подлежит разглашению.

–Абсолютно с тобой согласен, – одобрил Валентин. – Но не забывай, что я уже окольцован, женат на твоей матери.

– Не имеет значения. Главное, что мне с тобой безумно сладко, а пацаны, как кролики, быстро устают и отваливают.

– Забавляясь, мы может с тобой и ребеночка сотворить,– заметил он. – Другое дело, если бы у тебя была спиралька, но таким юным, как ты не ставят. Надо было не торопиться, а с резинкой. Люба запаслась, я тоже прихватил с собой две упаковки, словно чувствовал, что пригодятся. Но все, ты просила только разочек, больше никакого секса. Люба узнает, нам обоим головы оторвет…

– Не узнает, а через чехол неинтересно,– заметила Чародеева. – Все равно, что лизать сахар через стекло стакана. Для профилактики, чтобы не зачать я ем лимоны. Кислотность убивает сперму. Так делают многие девчонки в университете, чтобы не забеременеть. А испытать наслаждение и оргазм очень хочется. Один раз живем на белом свете и глупо отказывать себе в удовольствиях, все откладывать на потом. Любовь мимолетна, как и молодость, красота, облетит как яблоневый цвет.