– На поддержание человеческой формы тратиться слишком много энергии, – пояснил Барт, чавкая мелко нарубленным мясом. – Я, конечно, успел у тебя перехватить немного сил, пока ты меня топить не вздумал, но мне комфортнее всего в кошачьем облике. Как показал жизненный опыт, жалостливые горожане к голодным котикам относятся гораздо благосклоннее, чем к голодным босым подросткам. А от голодных саблезубых и вовсе бегут, сверкая пятками. И хорошо, если отбиться от тебя пытаются палкой колбасы, а не боевыми пульсарами... Слушай, Руар, а добавки можно?

Я и не заметил, как быстро Барт приговорил целую тарелку вырезки.

– Ты бродяжничал? Почему? Разве у тебя не было семьи или тех, кто мог о тебе позаботиться?

– Храм, в котором я жил, разрушили тёмные твари, когда я был ещё котёнком. Никто не выжил… кроме меня, – после продолжительной паузы нехотя признался он. – Я тогда отбывал наказание в подземелье. Главный хранитель часто отправлял меня туда за… шалости. Я научился сбегать, так он стал запечатывать выход магией, настраивая на тот срок, что положено мне было смиренно думать о своём поведении. Ладно хоть книги разрешалось брать, иначе бы совсем от скуки помереть можно было.

– Ты умеешь читать?

– Обижаешь, – натурально оскорбился кот. – Я знаю практически все языки всех миров, даже забытые. Пусть я – оборванец, но не невежда!

– Прости, не хотел тебя обидеть.

– Так вот… – он продолжил. – В тот раз меня наказали на две недели. Уже и не помню за что, сущая ерунда была, но хранитель сильно разозлился. Обычно раз в день жрецы приходили проведать тех, кого наказывал хранитель: мне приносили еду или новые книги взамен тех, что успевал прочесть, а глотал я их быстро и много. Других развлечений при храме кроме библиотеки не было… А в тот раз никто не спускался ко мне целых три дня. Есть хотелось дико, и я стал паниковать, что про меня забыли, или у дяди появились новые методы воспитания. Да, хранитель был моим родным дядей. Он был суров, но он никогда не морил нас с другими детьми голодом. Ещё почти сутки ушли, чтобы распустить плетение и ослабить защиту. Кое-как выбрался, но…

Кот тяжело вздохнул и отвернулся, но я успел заметить, как заблестели его глаза. Я прекрасно понимал, с чем он столкнулся, да ещё и будучи шаловливым ребёнком. В дверь постучали. Забрав у удивлённого, но никак не прокомментировавшего мой неожиданно разыгравшийся на ночь глядя аппетит, слуги поднос с едой, поставил его перед Бартоломеем. В этот раз угощение было разнообразнее и включало запечённую рыбу, на которую кот набросился с довольным урчанием.

– Как ты… – сглотнул застрявший в горле ком.

– Выживал? – прочавкал он, прикрыв от наслаждения глаза.

– Да. Непросто пришлось?

– Временами, – выдохнул фамильяр, сыто откидываясь в кресле на спину, выпячивая раздувшийся от съеденного живот. – От храма тогда одно подземелье и осталось. Повезло, что тайник с пожертвованиями завалило не сильно. Я тогда решил, что мне те деньги нужнее, чем богам. Да их и было не очень много. Ближайшую не уничтоженную тварями деревню я нашёл в трёх днях пути от храма, там напросился на приют к одной пожилой вдове. Какое-то время жил с ней, помогал по хозяйству. Два года было спокойно… до следующего прорыва. Мирте не повезло. Её зацепило, сильно. Я был слаб, но без боя не сдался. Та тварь сильно пожалела, что напала на нас. Я тогда впервые уничтожил создание бездны, но Мирту это не вернуло. После этого я нигде надолго не задерживался. Путешествовал по мирам по поддельным документам, чтобы не выдать свою сущность.

– Как ты чуть не оказался в лапах контрабандистов?