Любому правителю приятно доказательство, что его планы работают, паства следует по намеченному пути, да и злить его — не самая лучшая идея, учитывая особенности бога Хепри. Он отнюдь не благодетель, решивший спор между двумя родами, как мнит о себе.

Желания подниматься на балкон у меня не было, так что решила пойти поискать Куруму. Ялти тоже должна быть здесь, род у нее не такой знаменитый и богатый, как Белла или Керра, но достаточно известный, чтобы ее с мамой пустили на инициацию.

Скрываясь в толпе и стараясь не привлекать к себе внимание, подошла к людям, собравшимся у подножья Камня Судьбы. Там обычно во время инициации находились низшие сословия аристократических родов. Если род богат и влиятелен, то место ему на одном из четырех балконов, но я бы предпочла толпу внизу, а не находиться на балконе, где Керра и Белла выясняют отношения.

Мать Ялти заметила сразу, ее сложно не заметить в простоватом наряде с таким количеством амулетов на шее, что позвякивают при каждом движении, издавая мелодичный звон. Удивительно, как ее тонкая шея еще не сломалась от всех этих побрякушек. Никто из присутствующих не нацепил бы так много амулетов сразу, и не потому, что это безвкусно, — это неимоверно дорого. Каждый из амулетов стоит как полугодовая зарплата рабочего на заводе Белла, зато госпожа Ильма Курума может х себе это позволить, ибо все эти амулеты создала ее дочь. Больше того: она гордится этой коллекцией амулетов, что Ялти с самого детства плела специально для своей матери, и ни одного, каким бы нелепым или хилым он ни был, не выбрасывает. Именно поэтому среди золотых и серебряных цепочек встречаются и подвески с простыми камушками, и даже засушенные полевые цветы на нитке. О том, что не стоило матери дарить столько амулетов, подруга задумалась лишь в школе. Это произошло, когда мать начали обзывать овечкой, за пушистые и кудрявые седые волосы, и звон амулетов при ходьбе, как те колокольчики, что вешают на овец, чтобы найти через артефакт заблудшее животное. Кума втайне говорила, что один из этих многочисленных амулетов на шее ее матери может то же самое, что и колокольчик, так что слова школьной ребятни не так уж далеки от правды.

Мать у Ялти одна, отца нет, и о нем она предпочитает не говорить, поэтому старается обезопасить мать больше, чем непутевое дитя, и видит бог, у нее есть причины для опасений. Привыкшая к тому, что родитель является взрослым, я долго не могла поверить Куме, что ее мать настолько не приспособлена к своей роли. Даже сейчас, смотря на эту женщину, с таким восторгом восхваляющую свою последнюю экспедицию в Солцанию какому-то солидному мужчине в возрасте, мне сложно поверить, что Ялти частенько напоминает своей матери о том, что нужно поесть или поспать. Все дело в том, что Ильма одержима своей работой и одной конкретной идеей до такой степени, что не может о себе позаботиться.

— Говорю вам, я уверена, что нашла именно его! Храм и гробницу самого Амона! – ее глаза загорелись, как каждый раз было во время рассказа о своей идее-фикс.

Ближайшие к женщине люди оглянулись, говорить об Амоне в Инкрасе, где все почитают Хепри и поддерживают его слова о том, что самого бога Амона никогда не существовало — полнейшая глупость.

— Тетя! – спохватилась я, собираясь ее остановить, пока ее не услышали радикально настроенные фанатики или кто-то из жрецов.

— О, Сати! – беззаботно улыбнулась Ильма, ни сном, ни духом не догадываясь, что ее слова могут ей навредить. – Девочка моя, давно не виделись.

— Где Кума? – ухватила женщину под руку, касаясь многочисленных браслетов на ее запястьях. Вот уж точно Ялти не умеет остановиться в своем желании защитить свою мать.