Да, в прежних школах я общалась с другими ребятами. Но эта «дружба» никогда не доходила до обменов номерами телефонов. Или приглашения на чай, или чтобы посплетничать. Ни разу. Если в регулярных переездах каждые шесть – восемнадцать месяцев и было что-то положительное, так это то, что я снова и снова получала новый шанс. Может, в этот раз всё пройдёт лучше.

Стоило признать, что, в сравнении с прошлыми семью школами, Спрингхилл выглядела довольно обшарпанно. Краска на всех поверхностях шелушилась, а на парадной лестнице слева были чёрные пятна. Здесь пахло пылью и горячим заварным кремом. Мой опытный глаз отметил разномастные плинтуса. Отшлифованные на скорую руку и покрытые белоснежной лаковой краской. Спустя сотню тяжеленных стеклянных дверей я наконец-то оказалась в приёмной и нажала на звонок. Ещё никогда я не чувствовала себя так одиноко. Вот уж не думала, что мой первый день в средней школе начнётся так безалаберно.

– Всё получится, – пробормотала я.

Секретарь посмотрела на меня пустым взглядом и указала на двери слева.

– Зайди к директору, – сказала она. В моём воображении немедленно возник образ жуткого пришельца, тянущегося одним капающим ядовитой слизью щупальцем к телефону, а другими набирающего что-то на компьютере.

В реальности директором оказалась грузная женщина по имени миссис Хип. И нет, исполнения хип-хопа от неё точно не стоило ожидать. Хотя от неё и пахло уксусом, совсем как от ядовитой слизи, я невольно морщила нос. Она прервала приветственную речь на полуслове, пока я не подняла голову и не навесила на лицо выражение вежливого интереса, после чего ещё минут десять занудствовала о школьных правилах и расположении запасных выходов. Затем меня отправили в смежную комнату к скучающей секретарше, которая зацокала языком, пробегая глазами по моим оценкам в прошлых школах. Будто я была виновата в том, что мы постоянно переезжали. Мне хотелось закричать: «Думаете, вам бы понравилось жить с мамой, которая нигде надолго не задерживается? Она у меня точно ненормальная». Мне пришлось заполнить миллион бланков и изрядно поломать голову, вспоминая наш новый адрес. В итоге я только и смогла сказать, что «особняк Дарклинг», не имея ни малейшего понятия, какой у него почтовый индекс.

– Особняк Дарклинг? – с непонятным выражением переспросила секретарша. После чего, наклонившись, заглянула в открытую дверь кабинета директора и помахала моим личным делом. – Особняк Дарклинг! – повторила она с ноткой восхищения в голосе.

Я моргнула. Чего это она? Может, наш новый временный дом и производил жуткое впечатление, но у меня и в мыслях не было, что о нём знали в школе.

– Из него кто-то недавно переехал? – спросила я.

– Пару лет назад. С тех пор он пустовал, а последними там жили… Как же их звали… – Она задумчиво постучала ручкой по зубам. – Ах да! Блюитты. У них был сын чуть старше тебя. Продержались не дольше месяца.

– Слабенько, – вырвалось у меня, и я поморщилась.

Но секретарша меня не слушала. Запахнув потуже кардиган, она сказала, передёрнувшись:

– Все в округе знают об этом месте.

– О? – вежливо спросила я. – Правда?

Она глянула на меня поверх очков.

– После той трагедии? Ещё бы! С тех пор дела в том доме так и не наладились. Никто там не прижился. Ужасная история.

Меня распирало от вопросов, как взболтанную банку с газировкой. Но задать их было не суждено. Секретарша наклонилась к зажужжавшему ксероксу и протянула мне расписание.

– Ты пропустила первый звонок. Если поторопишься, ещё успеешь на химию к мистеру Бренду.

– Замечательно, – сказала я. Она строго на меня посмотрела, подозревая сарказм, но я старательно изображала на лице нейтральное выражение.