Хэнки выглядел так, как будто ему ничего не хотелось бы ни на земле, ни на Небесах так сильно, как получить шанс на эту большую, впечатляюще выглядящую тайну с голыми кулаками и без судьи. – Я хотел сказать, – продолжал он, – что стыдно раздражать такого занятого и важного человека приглашениями.

Роджер посмотрел на него широко и снисходительно, что явно обрадовало Беатрис.

– Премного благодарен, Вандеркиф, – сказал он. – Но я люблю Ричмондов, и мне доставляет удовольствие нарушать ради них свое правило, – просиял он, глядя на Гека. – Я рад снова видеть тебя! – Воскликнул он. – Я не осознавал, как сильно скучал по тебе, пока не увидел тебя снова. Разве это не похоже на старые времена?

– Ну, я думаю, – сказал Хек с широкой улыбкой. – Это старые времена!

– Но сейчас тебе лучше отвезти сестру домой. Проводи ее быстрым шагом до самого дома. В самом деле, ей надо бежать.

– Нет, – ответила Беатрис. – Я возвращаюсь туда, откуда пришла.

– Но кто войдет в эту ледяную воду за твоим каноэ? – Спросил Роджер. – Во-первых, не я.

– Конечно, нет, – воскликнула она. – Я сказала, не подумав. Я пошлю за ним одного из слуг на лодке.

– А теперь поторопитесь, – сказал Роджер, – и идите побыстрее. И если я решу прийти на ужин, я пришлю записку сегодня днем.

Беатрис смотрела на него с упреком, но, поскольку Хэнк наблюдал за ней, она не осмелилась возразить.

– Увидимся завтра утром, – сказала она.

– О нет, не трудись приходить. Я дам тебе знать, когда ты мне понадобишься.

– Так вот где ты проводила каждое утро? – Сказал Вандеркиф.

– Некоторые из них, – ответила Беатрис. – Это должно было стать сюрпризом. И все же… Ты не позволил им увидеть это, не так ли, Чанг?

– Ни капельки, – заверил он ее.

Напряжение Вандеркифа несколько ослабло. Роджер восхищался невинной мисс Ричмонд. На самом деле она демонстрировала гения обмана, чье искусство заключается в том, чтобы сказать достаточно и предоставить собственному воображению обманщика выполнять тяжелую работу обмана. Расставание прошло в полном порядке, и Вандеркиф проявил склонность быть извиняюще вежливым с Роджером теперь, когда он убедил себя, что ошибся в своих первых ревнивых предположениях. – Если вы хорошо поработаете с мисс Ричмонд, – любезно сказал он, – я позабочусь о том, чтобы у вас все сложилось.

Роджер поблагодарил его простой благодарностью, которая привела его в отличное расположение духа. После того, как все трое отправились в путь, Беатрис прибежала обратно.

– Ты спас меня, – сказала она. – Мне так стыдно, что я втянула тебя в такую историю. Но ты должен сделать еще одну вещь. Ты должен прийти на ужин.

– Не могу, – сказал Роджер. – Здесь я сойду.

Это, казалось, удивило ее. Она посмотрела на него с сомнением, была так взволнована выражением его лица, что поспешно воскликнула, – о нет, ты меня не бросишь. Я признаю, что это моя вина. Но ты не будешь настолько недружелюбен, чтобы втянуть меня в неприятности!

– Как я могу втянуть тебя в неприятности? Это просто другой путь. Если бы я пришел к вам домой, это создало бы путаницу, которую увидел бы даже Вандеркиф.

– Нет—нет, в самом деле, – запротестовала она. – Я не могу остановиться, чтобы объяснить сейчас. Не будь таким подозрительным, Чанг. Я буду здесь завтра утром … нет, в студии. Пит, то есть Хэнк, может последовать за мной сюда. И теперь, когда ты знаешь, кто мы такие, разве ты не видишь, что нет никаких причин для…

Она кокетливо рассмеялась и умчалась, прежде чем он успел повторить свой отказ. Окликнуть ее означало бы предать.

На следующее утро, когда он работал на обычном месте возле каскада, она наткнулась на него со стороны студии. – Как ты меня напугал! – Воскликнула она, падая на траву в нескольких ярдах от него. – Я поднялась в студию, как и обещала.