– Почему ты думаешь, что справишься с управлением Домом моды? Я знаю, что ты умеешь рисовать красивую одежду, что ты уже пять лет в этом бизнесе и хорошо представляешь весь процесс. Но ведь тебе придется не только рисовать. Тебе нужно будет организовывать все, работать с клиентками, закупать ткани, бороться с конкурентами. Тебе придется ходить на приемы и общаться с людьми, с которыми тебе не очень интересно, потому что именно их жены будут покупать твои изделия. Ты уверен, что готов к этому?

– Ах, мама, конечно, я не уверен! Но мне надоело, что я придумываю вещи, а они выходят под чужим именем. Я как раб тружусь на этого хозяина, а меня так никто и не знает.

– Так откуда ты знаешь, что клиентки придут к тебе, а не к нему, если они тебя не знают?

– А что он сможет им предложить, если меня у него не будет?

– Он возьмет кого-то другого на твое место.

– Это будет уже не то.

Мать задумалась.

– Согласна, – сказала она после паузы, – но тебе ведь придется все начать с нуля. Прежде, чем женщины разберутся, ты можешь прогореть.

– Могу, – согласился он, – но не прогорю. У меня есть несколько хороших клиенток, они и сами придут, и приятельниц приведут.

Впервые за весь разговор мать улыбнулась.

– Ах, – Пьер пересел на стул поближе к матери, – если бы мы могли работать вместе, то из нас с тобой получилась бы отличная команда. Я не знаю другой женщины, которая бы так трезво мыслила, умела бы так обращаться с деньгами. А на приемах тебе вообще не было бы равных! Ты же знаешь, что я ненавижу эти светские мероприятия.

– Если бы я всего этого не умела, – сказала мадам де Леви, – мы давно стараниями твоего отца были бы нищими.

Это был первый и единственный раз, когда она позволила себе критиковать мужа в присутствии сына.

– То, что ты просишь – серьезная сумма. Я должна все взвесить, – сказала она вставая. – Отложим этот разговор до завтра.

Утром она появилась к завтраку в платье, которое Пьер привез ей в подарок. Она не стала его благодарить, даже не сказала, что оно ей нравится, а Пьеру и не нужны были ее благодарности. Он видел, что наряд совершенен, и мать это тоже понимала, хотя делала вид, что это просто платье.

– Я дам тебе денег, – сказала она, – но у меня есть два условия. Первое – управляющего твоим ателье я сама тебе подберу. Он не будет вмешиваться в творчество, но будет заниматься твоими финансами. Я хочу, чтобы это был человек, которому я доверяю.

– Прекрасно! Я буду только рад.

– И второе – это ателье будет принадлежать мне и будет носить мое имя, а не твое. Когда ты заработаешь достаточно денег, чтобы вернуть мне долг, можешь называть его Дом моды Леви, а до тех пор это будет Дом моды Монти.

– Но почему?

– Я не обязана тебе это объяснять, – сухо сказала она. – Просто: мои деньги – мое имя.

– А если я не соглашусь?

Мать, молча, только руками развела. Пьер начал ходить из угла в угол, стараясь понять, в какую ловушку он попадает. Раньше он работал на чужой дом моды и страстно хотел избавиться от этой кабалы. Ему хотелось, чтобы его имя узнали. Ему хотелось славы, черт подери! Ему было двадцать пять лет и ему хотелось славы. Разве он этого не заслужил? Но, с другой стороны, он ведь тоже наполовину Монти. Так чего он так переживает?

– Ты, как владелец, будешь вмешиваться в мое творчество?

– Только если оно начнет приносить убытки, – сказала мать. – Пока ты работаешь с прибылью, можешь делать то, что хочешь. Я верю в тебя.

Вот эти последние четыре слова и перевесили чашу весов.

– Я согласен, – сказал Пьер. – Вот и поработаем вместе. Мы теперь одна команда.

Только много лет спустя Пьер узнал, что давать ателье имя «де Леви» запретил отец, который боялся, что у сына ничего не выйдет с этой затеей, и он тем самым опорочит славное имя военачальников и епископов. Отец оказался не прав: через четыре года после открытия Пьер смог выплатить матери сумму стартового капитала, но он не стал убирать ее фамилию из названия фирмы, а лишь добавил свою. Теперь это был «Дом моды Монти-Леви».