– Ты знаешь, что произойдёт, если активировать его на поверхности? – Виктор шагнул вперёд, прикрывая ладонью пульсирующий кристалл на груди. – Фитопланктон сожжёт всё живое, включая тебя.

– Живое? – Гракх расхохотался, и маска задвигалась, обнажая чёрные дёсны. – Я давно не живой. Я – эволюция.

Он щёлкнул пальцами, и мародёры выволокли на свет девочку с белыми волосами – сестру Каи. Её руки были связаны колючей проволокой, а на шее красовался ошейник с мигающим детонатором.

– Выбор прост, – прошипел Гракх. – Ядро или её мозги на стенах.

Кая вскрикнула, бросившись вперёд, но мародёры схватили её. Артём видел, как дрожат её пальцы, сжимающие лук. Она не выстрелит. Не сможет.

– Ладно, – Артём выдохнул. – Я согласен.

Гракх ухмыльнулся, протягивая руку. Артём медленно подошёл, ощущая, как каждый шаг отдаётся гудением в висках. *Три патрона. Один для него.*

– Где… – Гракх не успел закончить.

Артём вскинул обрез и выстрелил в маску. Пуля пробила кожу, но Гракх лишь закачался, будто его толкнули. Из дыры в лбу потекла чёрная жидкость.

– Милый, – он засмеялся. – Ты думал, у меня там что-то человеческое осталось?

Его рука метнулась вперёд, сжимая горло Артёма. Тот захрипел, пытаясь выстрелить снова, но Гракх вырвал обрез и смял ствол, как фольгу.

– Всё кончено, – прошипел он, поднимая Артёма над полом.

◈

Вдруг зал заполнил вибрирующий гул. Своды задрожали, и с потолка посыпалась штукатурка. Дети в клетках закричали, а мародёры засуетились, тыча факелами в темноту.

– Это что? – проревел Гракх, бросая Артёма на пол.

Из тоннеля, ведущего к БИОСу, вырвался рой светящихся точек – фитопланктон, сбившийся в гигантский смерч. Он нёсся к куполу, оставляя за собой полосы бирюзового свечения. Воздух затрещал от статики, и Артём понял: это Виктор. Он активировал протокол «Рассвет» без ядра.

– Нет! – завопил Гракх, кидаясь к лифту, но было поздно.

Фитопланктон ударил в купол, и стекло разлетелось на осколки, превратившиеся в дождь из алмазов. Смерч вырвался наружу, увлекая за собой Гракха. Его маску сорвало, обнажив лицо – обугленное, с вросшими в кость металлическими пластинами.

– Я… не умру… – он цеплялся за арматуру, но фитопланктон облепил его, словно голодная плесень. Плоть начала пузыриться, испаряясь с костей.

Артём подполз к Кае, которая уже резала проволоку на клетках. Дети высыпались наружу, но один мальчик замер, указывая вверх:

– Смотрите!

Сквозь дыру в куполе висело небо. Нет, не пепельное полотно, а бурлящую массу бирюзовых споров, сквозь которые пробивался солнечный луч. Первый за десять лет.

Они нашли Виктора у корней берёзы. Бионический глаз потух, а кристалл на груди треснул, как перемороженное стекло.

– Ядро… не выдержало, – хрипел он. – Но «Рассвет» запущен. Через месяц споры достигнут стратосферы…

– Замолчи, старик, – Кая прижала к его ранам тряпку, пропитанную грибным антисептиком. – Мы тебя вытащим.

– Не тратьте силы. – Он ухватил Артёма за руку. – Слушай… В БИОСе-3, под Новосибирском, есть семенной архив. Доберись туда…

Его голова упала на грудь. Берёза над ними содрогнулась, и с ветвей посыпались листья – первые зелёные листья, которые Артём видел с детства.

◈

На поверхности их встретил ветер. Не едкий, а свежий, с примесью дождя. Фитопланктон пылал в небе, как северное сияние, а сквозь него проглядывали контуры солнца. Дети Предзенья жались друг к другу, щурясь от непривычного света.

Кая стояла на краю обрыва, глядя на руины Москвы. Теперь они были похожи на чёрный коралловый риф, пронизанный бирюзовыми прожилками.

– Что будем делать? – спросил Артём, перевязывая окровавленную ладонь.