Кая вытащила из-за пояса нож, прижав лезвие к горлу Виктора.

– Прости, – её голос дрогнул. – Моя сестра среди заложников.

Артём замер. В голове пронеслось: «Думай, как вода».

– Ты же сказала, они верят, что Земля простит…

– Земля простит, но Гракх – нет! – она закричала, и впервые он увидел её настоящую – сломанную, как все они. – Ты не знаешь, что он делает с теми, кто сопротивляется!

Виктор поднял руку, останавливая Артёма.

– Отведи меня к нему, – сказал он Кае. – Но ядро не сработает без Артёма. Его ДНК – часть ключа.

Она кивнула, направляя их к лифту. Артём шагал, чувствуя вес обреза в сумке. Три патрона. Один – для Гракха.

Лифт поднимался, и сквозь стекло купола Артёму виделась берёза. Её ветви качались, будто махали на прощание.

– Что такое протокол «Рассвет»? – спросил он у Виктора.

– Последний этап, – старик улыбнулся. – Когда ядро активируют на поверхности, фитопланктон начнёт размножаться в геометрической прогрессии. Через месяц небо снова станет голубым.

– И вы хотите отдать это Гракху?

– Нет, – Виктор потрогал кристалл. – Я хочу, чтобы ты понял: иногда жертва – это не поражение. Это семя.

Дверь лифта открылась. Впереди, в окружении факелов, стоял Гракх. Его маска, сшитая из лиц, улыбалась слишком широко.

– Наконец-то, – просипел он. – Семья в сборе.

Детали мира:

– Фитопланктон БИОСа-2 – генетический гибрид, светящийся бирюзовым при поглощении радиации. Его споры безвредны для людей, но убивают насекомых-мутантов.

– Дети Предзенья – рождённые под землёй, они имеют мутации: чувствительность к свету, но способность видеть в тепловом спектре.

– Ядро – артефакт доквантовой эпохи, стабилизированный корнями берёзы. При перегреве взрывается, создавая чистую зону радиусом в километр.

Развитие персонажей:

– Кая разрывается между долгом и семьёй. Её шрам – не рана, а след самодельной вакцины, которую она ввела сестре, пожертвовав своим здоровьем.

– Виктор ненавидел себя за пассивность, поэтому позволил Гракху мучить себя годами, считая это наказанием.

– Гракх видит в радиации эволюцию. Его маска – лица его жены и дочери, умерших от лучевой болезни. Он верит, что, став монстром, обретёт бессмертие.

Лифт вынырнул из глубин БИОСа-2 в гигантский зал, который когда-то был станцией метро «Ботанический сад». Сводчатый потолок, украшенный мозаикой из керамических листьев, теперь покрывал чёрный налёт копоти. По стенам тянулись трещины, из которых сочилась вода, смешанная с ржавчиной, образуя на полу узоры, похожие на кровеносные сосуды. Колонны, обмотанные колючей проволокой, поддерживали галереи, где маячили силуэты мародёров с факелами. Их отражения плясали в лужах, окрашенных в ядовито-зелёный свет радиоактивных бочонков, сваленных в углу.

Гракх стоял на платформе, где раньше останавливались поезда. Его маска, сшитая из лоскутов человеческой кожи, шевелилась при каждом движении, словно живая. Под ней проглядывали обугленные края рта, растянутого в оскале. На поясе болтались «трофеи»: пальцы в брелках, детские куклы с выколотыми глазами.

– Артёмка! – он растянул имя, как сладкую пастилу. – Ты похож на папочку. Тот тоже дёргался, когда я вырезал ему печень.

Артём стиснул обрез, но Виктор тихо покачал головой. Не сейчас.

За спиной Гракха, в клетке из арматуры, сидели дети Предзенья. Самому младшему, судя по росту, не было и пяти. Его глаза, лишённые век, слезились от света факелов.

– Отдай ядро, и они останутся живы, – Гракх спрыгнул с платформы, и пол затрещал под его весом. Протез на правой ноге – переделанный гусеничный трак – оставлял вмятины в бетоне.