Молчавший до этого мужичок решил вдруг подать голос, сипло обращаясь ко мне:

- Женя, мы живем в частном доме за городом. У нас куры, кролики, индюки... Как ты считаешь, нужно ли помогать родителям по хозяйству?

Он сказал родителям? Какие они мне родители?! Он говорит так, будто все уже решено и я завтра переезжаю к ним и к их кроликам. Я умоляюще взглянула на Зою Николаевну, но ее внимание было полностью приковано к потенциальным родственникам.

- Да что вы! Женя такая трудолюбивая послушная девочка. Конечно же, будет помогать!

Бледная женщина выдала подобие улыбки, правда на ее лице это отразилось ломаной линией.

- Это очень хорошо, что послушная. Все наши дети очень послушные и мы хотим, чтобы Женя с ними подружилась.

Сколько же у них детей, подумала я. На мой молчаливый вопрос последовал ответ от Зои Николаевны.

- Женечка, у семьи Трусовых шестеро детей, пять их них приемные. У них большой дом на свежем воздухе, тебе понравится... 

Я вопросительно взглянула за воспитательницу, но она проигнорировала мой возмущенный взгляд и продолжила.

- Конечно же, тебе надо подумать. Но я бы очень советовала тебе принять предложение Лидии Ивановны и Федора Михайловича. Это прекрасный вариант для тебя, поверь мне! 

Мы спешно распрощались с Трусовыми, потому что у меня начинались занятия. Зоя Николаевна остановила меня в коридоре и, поглядев строгим взглядом, промолвила:

- Женя, поверь, я желаю тебе счастья. Тебе же плохо здесь, тебе надо в семью... Эти родители на хорошем счету в опеке, их все знают. Подумай, как следует, а завтра ответишь, договорились? 

- Да, Зоя Николаевна, я поняла, - просопела я и поплелась в учебный класс. 

После занятий меня в коридоре подловил Ванька. Его обычно ехидная физиономия излучала неподдельное любопытство.

- Слышал, тебя забирают? И что они только в тебе нашли?.. Вот увидишь, скоро назад вернут. 

- Это еще почему? - с вызовом уточнила я. 

- Ха! Да ты же чудная, от всех шарахаешься, ни с кем не общаешься. Какая тебе семья?

В его голосе мне явно слышалась зависть. Ванька в детдоме с рождения, и за ним ни разу не обращался никто из множества побывавших в этих стенах приемных родителей. Он не блистал здоровьем, имел хронические заболевания, доставшиеся ему в нагрузку от матери-наркоманки, к тому же его поведение и манера разговора оставляли желать лучшего. Все эти качества никак не способствовали его устройству в семью, но он каждый раз дико завидовал тем детям, которые выходили из этих стен и больше сюда не возвращались.

- Еще посмотрим, - глухо пробормотала я ему и поспешила в столовую

Вечером Анжелка дотошно пытала меня, какими мне показались приемные родители. Как они выглядят, как разговаривают, о чем спрашивали. Ее саму однажды забрали в гостевую семью на лето, но к началу учебного года уже вернули обратно, объяснив это "несовпадением характеров". На самом же деле, как она мне потом рассказала, к ней, десятилетней тогда девчонке, пытался приставать шестнадцатилетний кровный сын опекунов, за что она со всей дури прокусила ему руку. Да так, что в травмпункте ему наложили несколько швов.

Больше за Анжелкой никто не приходил, но, похоже ее полностью устраивала ее нынешняя судьба. Мне же в самой глубине души хотелось вырваться из этих стен, но семья Трусовых как-то не внушала мне доверия. Правда Зоя Николаевна несколько раз подчеркнула, что семья эта очень хорошая, благополучная и многим в своей деревне известна своим трудолюбием.

Мне было страшно, но хотелось попробовать. Внутри меня точил маленький червячок сомнения. "Не попробовав, не узнаешь", - твердил он. "У них ведь шестеро детей. Разве доверили бы им столько жизней, будь они плохими людьми?" Я заснула с полной головой подобных мыслей, а проснувшись, решила, что, наверное, соглашусь. Пусть эти люди никогда не заменят мне маму, но, по крайней мере, я буду жить в большой дружной семье, а не в этом учреждении, где являюсь объектом всеобщих насмешек и тычков.