Надо дойти до цивилизации и узнать, где я нахожусь. Извернуться и найти способ слить информацию по Концерну и тюрьме. Пусть и бесплатно, бесславно, зато честно. Если в лесу есть тропка, значит она куда-то ведет. По ней кто-нибудь ходит. Постараюсь идти вдоль неё, пока никому на глаза не попадаясь. А там, постараюсь передать всю информацию, включая местонахождение флешки, в отдел. Может, они и про малолеток смогут достать опровержение, если прижмут, как следует, хвосты этой банде. 
Навстречу вроде идут какие-то люди. Слышу мелодичные голоса, заразительный хохот. Слов не понять, но идёт, если прислушаться к тембру, семья. Вроде бы, детский голосок? Да, точно, расслышал совсем  ещё детский голос. Надо предупредить об опасности. Только как? Голоса нет. Язык и подавно не понимаю. Если ещё внезапно вынырну из густого ельника на тропу, то точно всех распугаю. Аккуратно вышел на тропку. Если верить ушам, то топота конских ног, вроде, нет. Навстречу идёт пять человек. Молодая семья, двое детей лет шести-семи, держатся за ручки. И ещё мужчина, явно постарше. Не понял? У всех абсолютно, реально целиком зелёные лица. Может, это случайность или местный обычай? Скажем, сейчас проходит маскарад. Точно. Теперь становится понятно, почему всадник был так одет. Маскарад, приуроченный к какому-нибудь местному празднику. Меня заметили, идут дальше, немного смешавшись. Вот уже между нами шагов двадцать. Пытаюсь показать пантомиму. Сначала тычу ломиком в ту сторону, откуда пришёл. Кивнули. Продолжим. Сел верхом на ломик. Они удивились. Дети даже открыли рты. Теперь показал удар мечом всё тем же ломиком, оружием домушных воров. Напряглись. Не дело. Ещё раз показал направление. Взялся двумя руками за свое горло и закатил глаза.
Старший мужчина о чём-то спросил. Ни слова не понимаю.
На всякий случай начертил на земле тропинки веткой «ду ю спик инглиш?» Дети снова закатились в приступе хохота. А вот мужчины шагнули навстречу. Похлопали по плечу, кивнули и достали откуда-то из-за пазухи мне лепешку и кусок сыру. Я поклонился. Они ответили тем же.
Так мы и разошлись. Я с осадком на душе и они, озадаченные. Поняли они меня? Не уверен. Тропинка, меж тем, спускалась вниз. Впереди просвет. Хоть бы деревня. Ну должна же быть тут хоть какая-то цивилизация. Телефон. Карта местности. Я не в России. Местные говорят на странном диалекте. Не французский, не английский, да и на немецкий не похож. Где я? Почему меня вывезли из страны? Не проще ли все было решить со мной на месте под Пермью? Если в той своеобразной тюрьме я ещё мог поверить, что со мной специально говорят на тарабарщине, то, чтобы ещё и местные, да между собой. Я точно не в России. Но где? Лес расступился, началось зелёное поле. В конце поля тоже виден лес, синеющий кронами хвойных. Вот где жесть. Но эти люди, они же откуда- то шли. Да ещё и с детьми, да и одежда на них была не походная. Добротное, хоть и простое платье на женщине, опрятные брюки и штаны на мужчинах. Дети, опять же. Значит, в конце тропки есть населённый пункт, скорее всего. А сыр ничего так, довольно пресный, но вкусный. Оно и хорошо то, что пресный. Пить сразу не захочу. Воду же тоже ещё надо добыть где-то. Питерский интеллигент в походе вполне может загнуться от жажды, даже если в душе он все еще оперуполномоченный . Пока иду, всё всматриваюсь в даль. Вроде, там справа есть холм и рядом с ним не то башня, не то ещё что. Надо попробовать дойти  туда. Пытаюсь вслушиваться, нет ли шума мотора или ещё чего. Нет. Ничего не слышно. Всё иду и иду. Ноги устали, болят невероятно. Никогда до этого не ходил босиком так долго, как сегодня.