– Вряд ли твоя жена обрадуется таким новостям. У вас брачный контракт или она «разденет» тебя до трусов?

– Интересует мое белье, Плакса? Так ты только скажи – я покажу, даже бесплатно. Не придется жертвовать своим статусом подстилки богатого мужика.

Я заношу руку для пощечины, но Кир перехватывает ее в нескольких сантиметрах от своего лица. Даже сейчас, в такой ситуации, не чувствую боли от его пальцев вокруг моего запястья. Он просто удерживает мою руку на месте, пусть и жестко.

– Это «нет»? – ухмыляется, продолжает удерживать меня и зачем-то тянется к моему лицу свободной рукой.

Умом я все понимаю. Передо мной не Олег. Кир не бьет женщин, он вообще не отвечает слабым, а я точно вхожу в эту категорию сейчас, если те пытаются как-то его задеть. Только вот у меня инстинкты, которые плевать на все это хотели с высоты стеклянной башни в несколько десятков этажей.

– Какого хуя, Плакса?! – Кир так реагирует, когда я закрываюсь от него. Поворачиваю голову, выставляю локоть вперед и первые несколько секунд действительно жду удара.

Нужно срочно что-то придумать.

– А чего ты ожидал? Я пыталась ударить тебя, ты решил ответить, у меня сработал защитный механизм, – все же вырываю руку из его хватки и нечаянно сталкиваюсь взглядом с его.

– Ты решила, что должна защищаться? Ты? От меня? – в его глазах плещется какая-то необъяснимая боль, но Кир слишком хорошо умеет контролировать собственное тело, чтобы сразу погасить эту вспышку, где перед ним на миг возрождается та старая я, которая никогда не боялась его силы.

Потому что она знала – никогда этот мужчина не оставит на мне синяк вне постели. А те следы, которые оставались после его несдержанной страсти, мне нравились до какой-то странной мании.

– Хочу кое-что проверить, Плакса, и мне нужно, чтобы ты не двигалась. Я не собираюсь бить тебя, так что попытайся выкинуть эту херню из своей головы.

– Что ты собира…

Его губы все такие же жесткие и сухие. Кир подчиняет меня этим поцелуем, толкается языком в рот, выписывает на нёбе какие-то замысловатые узоры, подушечкой большого пальца кружа по запястью той руки, которой я хотела зарядить ему по щеке.

Он грубо зарывается мне в волосы, удерживает на месте так, что я не могу пошевелиться. Я сдаюсь, позволяя ему буквально трахать мой рот, и в этот момент все тело окутывает давно забытой дымкой вышедших из спячки мотыльков.

Это еще не пестрые бабочки с яркими завораживающими крыльями, но я чувствую, что они смогут расцвести и превратиться в них.

– Ответь мне, девочка, – Кир не просит, он приказывает, сумев оторваться от меня на короткие секунды, чтобы после с каким-то удвоенным напором завладеть моими губами.

И я отвечаю. Со всем проснувшимся во мне желанием.

Сама обвиваю его шею, сама зарываюсь пальцами в его волосы и тяну ближе к себе, потому что, кажется, умру, если он захочет немедленно потушить наш огонь. Где-то на задворках уплывающего сознания я слышу собственные стоны, когда Кирилл сжимает ладонью грудь сквозь платье.

Зажимает сосок подушечками, надавливает сильнее, и это удовольствие, смешанное с отголосками легкой сладкой боли, окончательно кружит мне голову. Я выгибаюсь в его руках, раздвигаю ноги под его напором и пускаю горячую мозолистую ладонь на внутреннюю сторону бедра.

Кир надавливает на чувствительную плоть через белье, рычит, когда его пальцы ныряют под ткань и утопают в уже выступившей влаге.

Он лишь слегка давит на клитор, а я уже готова кончить, потому что это невозможно хорошо ощущается.

Мое дыхание сбивается. Его – тяжелеет. Мы отрываемся друг от друга лишь за глотком воздуха, и Кир вновь хищником набрасывается на мой рот, пока его руки творят что-то невообразимое с моим телом.