– Тебе, Коля, жениться надо, – сказала я, – и перестать глупости выдумывать.

Глаза у Ферапонтова стали совсем несчастными. Я сжалилась и выписала ему витамины. Получив рецепт, он повеселел и поинтересовался:

– Любовь Петровна, я сейчас на рынок смотыляюсь, может, вам чего надо?

Я задумалась, потом кивнула:

– Картошки… Килограмма три. Можешь?

Коля посмотрел на меня снисходительно и кивнул.

Выпроводив Колю, я вернулась на кухню. Кое-как запихнув в себя бутерброд, распахнула окно и уселась на широкий подоконник.

Одуревшие от бурного наступления припозднившейся весны почки на ветках бухли и лопались прямо на глазах. Распоясавшиеся воробьи бесчинствовали, затевая бесконечные потасовки на глазах млеющих от героизма кавалеров воробьих. Прижавшись виском к оконной раме, я жадно разглядывала бурлящую жизнью улицу, забывая вытирать катящиеся по щекам слёзы.

Зазвонил телефон. Может это… На ходу ловя соскакивающие тапочки, я торопливо прошаркала в прихожую.

– Слушаю!

– Привет! – это была Лидка Вельниченко, моя подружка.

– Привет, – вяло отозвалась я.

Лидка многозначительно хмыкнула:

– И что у нас с голосом?

Я замялась. Мне рассказывать, так же как ей слушать, одно и то же в сто первый раз едва ли нужно.

– Так… Настроение ни к чёрту.

– Ясно! – Она протяжно вздохнула. – Опять любезный супруг мастер-класс показывал? Что на этот раз?

– Как всегда…

– A-а! Не там сидишь, не так свистишь?

– Ну да…

Пару минут Лидка с чувством поясняла, что думает об Олеге, потом внесла свежую идею:

– Я бы на твоем месте давно бледных поганок намариновала и суженого накормила…

Идея имела свои плюсы, но носила явно выраженный криминальный оттенок. Характер у подружки не чета моему. Будь Олег женат на ней – прыгал бы возле плиты с поварешкой и добровольно мечтал о банке маринованных поганок.

– Чем думаешь заняться? – спросила Лидка, выпустив пар. – Неужели будешь дожидаться?

Именно это я и собиралась делать, но признаться Лидке язык не повернулся.

– Да мне постирать кое-чего нужно…

– К чёрту! – отрезала она. – Мне Галька Степанова звонила. У нее муж простудился, теперь два билета в кино пропадают. В четыре жду тебя на остановке. Пока!

– А-а-а… – собралась я было отказаться, но в трубке уже жизнерадостно пикали короткие гудки.

Я положила трубку на рычаг, посмотрела в зеркало на свои заплаканные опухшие глаза и сказала:

– Что ж… Только если билеты пропадают…

***

Лидка окинула взглядом уже почти опустевшее фойе кинотеатра и заторопила:

– Давай быстрее! Опаздываем…

По счастью, опоздали мы совсем чуть-чуть, и к концу фильма я смогла понять, за что же всё-таки придушили главную героиню.

– Как тебе? – поинтересовалась я.

Пробираясь между рядами кресел к выходу, подруга пожала плечами:

– Никак… Она – дура, он – козёл, а все остальные – настоящие придурки!

Это и есть Вельниченко Лидия Максимовна.

Оказавшись на улице, мы дружно вдохнули полной грудью свежего воздуха и посмотрели друг на друга.

– Ну? – сурово спросила Лидка, поймав мой тоскливый взгляд, брошенный на ближайший таксофон. – Если ты сейчас скажешь, что тебе пора…

– Нет! – перебила я. – Мы вполне можем прогуляться… Погода хорошая… И вообще…

Подруга удовлетворенно кивнула, я быстренько уцепила её под локоток, и мы неторопливо двинулись по узкому замусоренному переулку в сторону бульвара.

– А тебе Зотова дозвонилась? – вдруг вспомнила я.

– Дозвонилась. Ты как?

– Пойду, – заторопилась я, – с удовольствием… Интересно на наших посмотреть.

Сразу вспомнились беззаботные школьные годы. Весело хихикая, мы неторопливо брели по мокрому асфальту, кое-где ещё покрытому тонким слоем льда. Льдинки звонко хрумкали под каблуками, загадочным образом поднимая настроение. Мне вдруг захотелось попрыгать на одной ножке.