Где-то в районе обеда я ощутила в желудке слабое урчание и поняла, что жутко хочу есть. Благодаря заботам соседа слева у меня имелась картошка, которую я почистила, пожарила и с невероятным аппетитом умяла. Грязную посуду сунула в раковину, и на этом моя бурная деятельность сама по себе зачахла. Вынужденное безделье томило, но поделать ничего было нельзя, и я смирилась.

Ближе к вечеру я заглянула в холодильник снова. Открывшаяся панорама особенно не впечатляла. Поразмыслив, я решила, что в моем состоянии весьма полезно будет просто попить чайку.

– Есть на ночь вредно! – пояснила я самой себе, поставила чайник на плиту и устроилась на подоконнике.

Вентилируя легкие и заодно разглядывая снующих внизу прохожих, я раздумывала, чем же буду заниматься еще как минимум неделю, прежде чем смогу выйти на работу.

Во-первых, я не привыкла сидеть без дела. Во-вторых, в одиночестве я тут с ума сойду, что наверняка скажется на моих сотрясенных мозгах не самым лучшим образом. В-третьих, бабушки-миллионерши, завещавшей мне перед кончиной все свои миллионы, у меня тоже не было.

Не переставая предаваться грусти, я перевела взгляд чуть левее и вдруг увидела Лидку, деловито семенящую по тротуару. Увешанная объёмными сумками, она явно целилась на наш подъезд.

– Привет, больная! – заулыбалась подружка, разглядев меня в дверях. – В окно увидела? А почему по квартире болтаешься? Тебе лежать приказали…

Она оттеснила меня в прихожую и с облегчением скинула с ног ботинки.

– Благоверный-то где? – поинтересовалась моя гостья, шустро разгружая сумки на кухонном столе.

– Уехал… – промямлила я, в растерянности наблюдая, как под Лидкиными руками стремительно растет гора продуктов. – Командировка… Лид, это… чего?

Та пропустила мой вполне резонный вопрос мимо ушей.

– Командировка! Слышали мы про его командировки! Разве только глухая ворона с дуба не слышала! Кобелюка такой… – Упаковка с сосисками в чём-то запуталась, и Лидка зло дёрнула, порвав у пластикового пакета ручки. – Ты, Медведева, лучше заткнись, ей-богу! Ну что ты, как дура? Что ты его всё время оправдываешь?

Отвернувшись, чтобы Лидка не заметила моих задрожавших губ, я упрямо повторила:

– У Олега командировка.

Подруга взорвалась:

– Даже если командировка! Оставит нормальный мужик жену с сотрясением мозга одну? И с пустым, – она шагнула вперед и рванула на себя дверцу, – холодильником?

Я молча села, стиснула ладони коленями и уставилась в угол. Мне не хотелось слушать, что она говорила.

– И давай, топай в кровать! – с нарочитой суровостью приказала подруга, указывая на дверь. – Я сейчас что-нибудь быстренько сварганю, сядем по-хорошему… и отметим! Не каждый день тебя по башке бьют.

Я против воли хмыкнула и поднялась.

– Я тебе деньги за продукты сейчас отдам…

– В кровать! – басом сказала Лидка.

Я добрела до комнаты, разыскала свою сумку и вытащила кошелёк. Заглянула внутрь и прикусила губу… В тумбочке стояла железная банка из-под импортного печенья, где мы с Олегом обычно держали имеющуюся наличность. Приложив усилие, я подцепила неподатливую крышку с выдавленными голубками… Банка глухо срезонировала и явила моему воспаленному взору ослепительный отблеск пустого металлического нутра… Тихо охнув, я выронила ее из рук. Приступ тошноты заставил меня закрыть глаза. Осторожно ступая, я добралась до кровати и легла, зарывшись лицом в подушки.

Олег вернулся вечером в среду. Я сидела в комнате и смотрела телевизор, когда из прихожей раздался лязг открываемого замка. Муж заглянул в комнату, окинул её быстрым оценивающим взглядом и задал весьма логичный вопрос: