С этими словами доктор выставил на стол три флакона.

– Вам поручили, Илья Николаич! Не мне! – без энтузиазма поправила его медсестра, рассматривая этикетки и отворачивая крышечки флаконов. – Небось, пообещали райские кущи за удачное продвижение.

– Не буду скрывать, Нинок, пообещали. Но я с тобой щедро поделюсь. Это слабительное – «Неослабинекс», это снотворное – «Редуваз»…

– Снотворное и без рецепта? – Ниночка принялась рассматривать флакон с лекарством. – Видимо, так себе, раз без рецепта…

– Это мы с тобой и выясним.

Под самый занавес приема в кабинет зашел невысокий широкоплечий брюнет лет сорока пяти, которого Илья сразу же окрестил Квадратом. В руках вошедшего была черная папка, которую Илья видел во многих детективных сериалах.

– Вы амбулаторную карту отложили? – автоматически поинтересовалась Ниночка.

– Думаю, она мне не потребуется, – коротко отрапортовал вошедший, раскрыв темно-красное удостоверение, в котором доктор не успел толком ничего разобрать. Словно прочитав его мысли, Квадрат пояснил – Старший следователь убойного отдела ГорУВД майор Тутынин.

– Вы по поводу взрыва и обгоревшего трупа в джипе? – догадался Стерхов.

– Именно так, – кивнул майор, усаживаясь на кушетке и раскрывая на коленях папку, в которой оказалось несколько мелко исписанных листов бумаги. – Смотрю, вы в курсе, что ж, тем лучше.

В голове доктора промелькнуло: «Почерк у тебя, майор, от моего, куриного, почти не отличается! На первый взгляд, по крайней мере».

– Мы слышали только грохот, – затараторила Ниночка, приложив к щекам ладошки. – Выбежали посмотреть, а там дым валит и полно зевак…

– Это я знаю не хуже вас, девушка, – раздраженно заметил Квадрат, перебирая листы в папке. – Если вам не трудно, оставьте нас с доктором наедине, это серьезно…

– Но у нас прием, – Ниночка обиженно перевела взгляд на Стерхова. – И мы…

– А у меня убийство, – жестко перебил ее майор, бросив такой взгляд, что она тут же подчинилась. – И опрос свидетелей по горячим следам.

Оставшись наедине с майором, Илья поинтересовался:

– Не хотите же вы сказать, что…

– Хочу, Илья Николаевич Стерхов, – перебил его Квадрат, прочитав то, что было написано у доктора на бейджике. – Сгоревшего в машине звали Степан Павлович Барсуков. Вам эта фамилия ни о чем не говорит?

От услышанного доктор на пару секунд ощутил себя беременным – в животе словно кто-то шевельнулся, несколько раз пнув родителя ножкой.

– Вы… серьезно?!

Немигающий взгляд уставился на доктора так, что еще немного – и у последнего могли запросто начаться схватки.

– Серьезней не бывает, я даже знаю, что вы повздорили с убитым.

– Кто это вам рассказал? – поинтересовался доктор, стараясь дышать как можно глубже.

– Нашлись люди!

В голове Стерхова, словно в папке на рабочем столе его домашнего ноутбука, тут же выстроились кадр за кадром: раскрасневшееся лицо Барсукова, требовавшего продлить ему больничный еще на три дня, извинительная улыбка Ниночки, почему-то вставшей на сторону больного, черный дым за окном от горящего джипа, полосатая лента, натянутая оперативниками на месте взрыва, и растерянность Артема Немченко, выпрыгивающего из реанимобиля.

Но это все – цветочки. Ягодка лежала сейчас в стопке амбулаторных карт в виде незаполненного дневника в карте Барсукова. Доктор планировал это сделать после окончания приема, в спокойной обстановке.

Дождался! Теперь обстановка максимально спокойная, но заполнить уже ничего не удастся. А карту, скорее всего, майор конфискует.

– Что значит, повзддорили? – прохрипел Илья, чувствуя, как в пересохшем рту язык отказывается подчиняться хозяину. – Т-так, немного поговорили на п-повышенных тонах…