– Ну… э-э-э… Ты преувеличиваешь! Кто со мной в прошлом месяце ходил хиллиса ловить? А помнишь, как мы ходили в бассейн водников, опоздали вернуться в общежитие до комендантского часа и всю ночь просидели на лавочке около памятника дракону-исцелителю? И еще… еще… Да полно таких случаев, Кэм! В общем, ты не прав!

– Серьезно? Ты вспомнила всего пару за два года. И предлагаешь мне на их основе сделать вывод?

Хотелось бы! Или у нас тут вечер дружеских воспоминаний?

– Ладно, Эль, это все неважно, – вдруг отмахнулся Кэм. – Давай забудем про нелепое выяснение отношений и просто постараемся построить все заново. Дай мне еще один шанс!

– Ты говоришь так, словно мы уже пробовали… что-то такое строить и по какой-то нелепой случайности ничего не получилось, – досадливо поморщилась я. – Кэм, сложно давать шанс повторно, если еще ни разу не давала. Я никогда про это даже не думала.

Вру немного. Думала. Но давно, совсем недолго и по собственной инициативе!

– Ну так подумай. Сама прикинь – я же всесторонне идеален.

– Наконец-то узнаю своего друга…

– Вернее, идеально тебе подхожу. И если ты будешь больше времени проводить со мной наедине, без лишних глаз, чтобы только я и ты…

Дракон шагнул вперед и остановился практически вплотную. Нависал, подавлял… в тех романтических книжонках, что мы читали в общаге, данное действо выглядело волнующе, и у героинь перехватывало дыхание. И что-то еще внизу живота, я так тогда и не поняла к чему авторы описывали эти странные мышечные спазмы.

Но главное – в моей жизни ничего такого не было!

Даже близко. Хотелось отстраниться, что я и сделала.

Отшатнувшись, я задела декоративный фонарь, вершиной которого служила старинная лампа. Из тех, что работают не на кристалле-накопителе, а на магическом масле. Очень горючем. Очень трудно гасимом.

И стекло на подобных лампах положено делать из закаленного хрусталя, которому даже прямой удар гномьего молота не повредит, не то что стук об стену. Но хозяин «Шоколадного рая» явно сэкономил на дизайне, потому что прозрачная преграда хрустнула и пошла трещинами.

Запрокинув голову, я с ужасом увидела, как лампа распадается на кусочки. А из нее вырывается наружу пламя – дикое, первородное, неукротимое! И сплошным потоком проливается на наши с Кэмом головы.

Вот уж не думала я, что мы умрем в один день. И ладно я – повторно. А он же – окончательно! Драконьему здоровью, конечно можно только позавидовать, но сложно его сохранить, если на голову прольется горящая смесь, не поддающаяся тушению. Тут уже без разницы – ящер ты или не ящер.

Странно, когда я умерла в первый раз – то даже не заметила как это случилось. Р-р-р-раз, и все! А тут время словно превратилось в тягучую смолу, и я успела почувствовать все оттенки эмоций. Удивление, ужас – и дикую жажду жизни. Смерть – это все равно больно, даже если потом возродишься. А я, несмотря на все усилия бабушки, так и не научилась легко и непринужденно боль встречать. Она посвятила этому немало времени, ведь несмотря на то, что я бастард, – все же признана родом. И должна ему соответствовать как истинная аристократка, и встречать смерть спокойно и с открытыми глазами.

А я зажмурилась. Так трусливо, так… как в детстве на тренировках.

Вот только гибель не наступила. Спустя несколько секунд я решилась приоткрыть один глаз и с удивлением обнаружила, что нас с Кэмреном окружает серебристая защитная сеть. Кружевная такая, очень профессиональная.

А низкий, бархатный голос проговорил:

– Уважаемые студенты. Если вы передумали заканчивать свою жизнь как последние пугливые суслики, замерев перед лицом опасности, то советую вам отойти подальше от лужи магического масла. Щит я поставил только НАД вами. Потому горючее еще на полу и подбирается к вашей обуви.