Я внимательно посмотрела на дракона и сказала:

– Без закуски не буду твою сивуху пить.

– Справедливо, – кивнул дракон. – Иди огонь разводи, я щас мясо раздобуду.

Кирей раскрыл крылья и прыгнул с уступа. А я зашла внутрь. Да, удобства, млин. Посредине очаг, дрова в углу. В другом закутке какое-то огромное лежбище из соломы. Кругом кости и мусор. Явно Кирей у нас из породы драконов-свинтусов. Ну, да ладно, все новый, бесценный опыт в жизни.

Повышвыривав кости с уступа, притащив дрова и разложив их так, как, по моему мнению, нужно, я столкнулась с непреодолимым затруднением. Как это поджигают? Так как я – дитя каменных джунглей и склонностью к пиромании до этого не страдала, вопрос поставил меня в тупик. В это время вернулся Кирей с тушкой какого-то зверя, чью породу установить было невозможно в связи с отсутствием шкуры, головы и многих других необходимых для жизни частей тела.

– Ты чего тут возишься? – спросил дракон.

Я выразительно посмотрела на него, потом на очаг.

– Ах да, я же забыл, – и он плюнул огнем в мою изящную конструкцию из поленьев. Конструкция обвалилась, но при этом исправно загорелась.

– Это кто был? – ткнула я пальцем в тушку невинно убиенного зверька.

– Я у него не спрашивал. А тебе принципиально?

– Нет, мне главное, чтоб съедобно. Оно не ядовитое хоть было?

– Не переживай, ты уж точно не отравишься, – огрызнулся дракон.

Вскоре мясо жарилось на огне, а Кирей достал из загашника уже знакомую бутыль.

Стаканов у дракона не наблюдалось, так что пришлось по старому сценарию – бутылка переходит из рук в руки. Вскоре удалось расслабиться, и лица родных перестали прожигать мои бедные мозги.

– Вот скажи, Кирей, ты почему один живешь? – решила я докопаться до истины, которая где-то рядом, особенно с пьяных глаз.

– А с кем же мне жить, умная ты наша? – ухмыльнулся дракон.

– Ну, с женой или с подругой. Она б хоть твой свинарник прибрала.

– Драконы не живут парами.

– И почему же? Что, вы такие вольные птицы? Как же вы размножаетесь?

– Слушай, Алеся чего тебя все время на эту тему тянет? У вас все в мире такие озабоченные, или ты одна такой самородок?

– Дурак ты. Я не озабоченная, а любознательная! Я ж тебя не о технических сторонах вашего размножения спрашиваю. Мне интересно, как вы детей там растите. Создаете временные пары?

– Не-а. Самки всегда воспитывают детенышей сами.

– Это потому, что самцы – такие птицы перелетные? Сделал дело и свалил, а она пусть сама корячится? – Я отхлебнула из бутылки и передернулась.

– И вовсе нет. Просто так сложилось, что самцов к детенышам не подпускают. И вообще, наши самочки очень самостоятельные.

– Но разве не трудно самой прокормить детенышей?

– Трудно, наверное. Моей матери точно было нелегко, я это помню. Вот, скорей всего, поэтому все больше их соглашаются служить фейри и другим расам. Так-то легче потомство вырастить.

– А что, самцы не служат фейри?

– Еще чего. Никто не летает на самцах. Мы ни под кого не гнемся! – гордо махнул бутылью Кирей.

– Но меня же ты возил.

– Это потому, что у меня временное помутнение рассудка было, когда я тебе пообещал, никак не иначе. Хотя, мне понравилось. Ты забавная. Для меня-то полет – вещь обычная, а ты так радовалась, что я уж думал описаешься. Пришлось бы потом шею и спину мыть, – оскалился в улыбке дракон.

– Спасибо тебе. Я это никогда не забуду. Было просто потрясающе! А кстати, ты говорил про какое-то проклятье фейри. Не расскажешь?

– Да я и сам толком не знаю. Самки болтали, что слышали, как наездники говорили что-то о проклятье. Ну, о том, что никогда солнца нет. Разве ты не заметила?