Меню меня как-то не впечатлило, в задумчивости перелистывая страницы, то и дело бросала взгляд на расстроенную Настюху. Ладно, может, я потом пожалею об этом.

– Лиз, мы сейчас. Настька, пойдём! – схватила подружку и потащила её из-за стола.

– Куда?

– В бар! Пойдём!

Вот она возможность покрасоваться, продемонстрировать свои длинные ноги и такое элегантное, дорогое и красивое платье. Я же шла перекатом с пятки на носок. Настроение было шальное, весёлое и немного безумное. Так всегда бывает, когда гормоны бушуют. Радостно зажмурилась и сладко потянулась одними плечами вверх, сунув руки в карман.

– Это кто тебе такую красоту сделал? – Настя шутливо прошлась своими тонкими пальцами по моим волосам.

– Васька. Точнее, Маринка. А запись выбила Васька.

Настя завистливо вздохнула, я даже заметила тень зависти и обиды в её больших голубых глазах. Она всегда казалась мне такой чистой, аккуратной. Вот Лиза – куколка. Несмотря на свой рост всегда виделась миниатюрной и очень красивой. Такая вся немного округлая, ладная. Миленькое личико, почти детское и шикарная копна тёмно-русых волос, напоминающих тонкую проволоку. При этом мозги имелись в таком количестве, что даже мне завидно. Сейчас Настя ещё не решила чего хочет. Да и в двадцать лет это сложно сделать. Учёба и модельная школа. Подружка моя ещё в метаниях, не знает, что выбрать. Вот и сейчас напялила на себя очередную роль и примеряет её, сглаживает углы и ровняет лишнее. Ей бы в театральный. Поэтому Лиза и злится: знает, на что способна Настька, и на какой бисер она разменивается.

Я тряхнула волосами. Крупные локоны цвета воронова крыла волной рассыпались по плечам. Да, Маринка – волшебница. Пусть и прошло почти два месяца. Эффект обещали на полгода. Вот и проверим.

Настя посмотрела на меня и снова улыбнулась, кокетливо закусив губу.

О чём она сейчас думает?

О том, что я им неровня? Ну, к этому я привыкла. И никогда не обижалась. Чего стыдится, что я деревенская девчонка? Характер у меня правда…

Если Васе отказали в контракте, она пойдёт рыдать в подушку, жаловаться очередному ухажёру, потом начнётся качание прав и психи. Найдётся целая толпа жалельщиков, сочувствующих и сопереживающих бедной, униженной и оскорблённой королеве.

Если мне не дадут контракт… Я сменю туфли на кеды и помчусь в другое место, где мне смогут предложить съёмку. Пусть даже для этого придётся оббегать весь город. И всем на это будет плевать. Никому и в голову не придёт, что я тоже могу нуждаться в чьём-то крепком плече. Поэтому мне никто и не верит, что всего в своей жизни я добилась сама. И только сейчас, от безысходности хочу встать на самый хрупкий лёд в своей жизни.

Да, по мне только это и можно сказать: гордячка, красотка, «куколка». Сколько раз я это слышала? Сколько раз ловила на себе жёсткие, оценивающие взгляды? Как складно другие люди вешают ярлыки. И так же сложно ломаются стереотипы. Всё равно, что голыми руками пытаться сделать лунку в толще синего льда.

Мои руки уже давно сломаны, они по локоть в крови, поэтому в ход пошли зубы.

Насколько меня хватит?

Я всё равно сделаю и осуществлю задуманное. И никто мне в этом не помешает.

Что-то в моём взгляде выдало мои мысли. На Настином лице появилась лёгкая тень испуга. Я лишь ободряюще улыбнулась и сжала её руку.

Тебе, девочка, нечего боятся. Твоя жизнь – сказка.

Не то что моя.

Я тряхнула головой, прогоняя тоскливые мысли. Лёгким взмахом руки поправила волосы и окинула взглядом зал. Народу стало поменьше. Но всё равно оставалось ещё много желающих продолжить этот для кого-то радостный, а для кого-то грустный вечер.