– Чтобы увидеть самое интересное, нужно прийти сюда на исходе ночи, – сказал он, вытирая пот тыльной стороной ладони. Белки глаз блеснули на сильно загорелом лице.

– На исходе? – переспросила я.

– Выгрузка улова производится ближе к рассвету, а утром живая рыба и морепродукты появляются на рынке, в кафе и ресторанах, – пояснил он.

Пока я удивлялась неожиданной словоохотливости, он развернулся и ушел моряцкой походкой. Медленно продвигаясь вперед, я принялась курсировать среди рядов катеров, яхт, лодок и баркасов.

Лес белых мачт плавно волновался, под причалом хлюпал прибой, припекало. Разглядывая порт, я поняла, что, наряду с прогулками и туристической рыбалкой, здесь достаточно широко развит промысловый лов.

Полуостров с древним замком Fortalezade Monterreal теперь перекрывал мне вид на открытый океан. Высокий сосновый бор возвышался над каменными стенами и башенками, украшенными флагами. У стен крепости на светло-желтом песке пляжа играли дети, торчали редкие зонтики, отдыхающие собирались и постепенно возвращались в город.

Заметив такелажные работы на борту одного вместительного баркаса, окрашенного сверху в белый, а снизу в буро-вишневые цвета, я остановилась.

Команда загорелых мужчин в легких спецовках возилась с погрузкой небольших пластиковых ящиков. Двое парней драили палубу. Острый рыбный запах, от которого сводило скулы, доносился до меня с приличного расстояния.

– Что вы обычно ловите? – спросила я, когда они обратили на меня внимание.

Самый молодой из них поднял от работы голову.

– Морепродукты.

Остальные члены команды скалили зубы, напевно перебрасываясь фразами. По взглядам догадалась – обсуждают нашу с Диего добычу, и кокетливо спрятала рыбу за спину.

Я их не понимала. Общались они на галисийском – втором государственном языке Испании, исторически образованном из смеси народной латыни и португальского.

– А какие морепродукты? – не унималась я, решив поприставать с расспросами.

Парень спустил на веревке маленькое ведерце, зачерпнул воды и вылил на палубу. Брызги разлетелись в разные стороны.

– Устриц, бархатных крабов, персебес, из гребешков – zamburinas, volandeiras, – пояснил он, не отрываясь от натирания поверхности щеткой. Заметив что-то прилипшее, он поскоблил ногтем.

– А осьминогов?

– Редко.

– А рыбу?

– Когда мало собираем, добавляем рыбой.

– Такое бывает?

– Безусловно! Океан – не магазин, – усмехнулся парень, бросая на меня быстрый взгляд. – Сегодня, допустим, крабами все дно усеяно. А завтра – два с половиной бегают.

Я усмехнулась. Он разогнулся, приветливо посмотрел на меня, опять зачерпнул и вылил воду на палубу.

– Ну, тогда желаю вам «ни чешуи, ни хвоста»! – сказала я и развернулась, чтобы уйти.

– Зачем? – не понял парень.

– Это у нас такое пожелание удачи рыбакам, – оглянулась я.

– Хах! Большое спасибо! – улыбнулся парень и взмахнул щеткой. – Тебе тоже!

Приближалось время сиесты. Запахи водорослей и крики чаек носились над причалами. Рыбаки спешили закончить свою работу. Я задержалась, понаблюдала немного и пошла дальше.

«Надо перепробовать все!» – решила я, благо Байона славилась морской кухней.

Жара плавила воздух. В небе над городом стояло бледное лилово-абрикосовое марево. Атлантика сонно плескалась между опор причалов.

Трое басков опять быстро прошли мимо, деловито горланя что-то на своем языке. Налетел ветерок, колыхнул по бедрам подолом короткого платья. Поток свежего воздуха разогнал палящий зной.

– Ммм! – от удовольствия я склонила голову набок. Умиротворенная улыбка заиграла на губах. Длинные светлые волосы волнами скользнули по бирюзовому шелку. Причал кончался, впереди ждала набережная.