– Ага, -согласно кивнул Зверев: -Действуйте, Баранов!

Баранов развернул листок с выписанными своими обязанностями и радостно зачитал: -Выключаю рубильник питания системы охлаждения!

– У-у-ф! —с облегчением выдохнул Петров, прекращая махать.

Зверев заглянул в листок со своими обязанностями: -Ага, надо устранить неисправность.

Баранов, устранить неисправность!

Баранов зачитал по своему листку: -Устраняю неисправность.

– Произвожу проверку путем включения рубильника питания системы охлаждения, -озвучил свои записи мичман.

– Подожди, не включай! —вмешался начальник: -Пусть Баранов возьмется за провода. А то давненько никого не поминали.

– Ага, -согласился Зверев: -Есть у этого электрика особая примета – плохо переносит напряжение в 380 вольт.

– Проверяли? —заинтересовался начальник.

– Чисто теоретически.

– И то хорошо. А теперь контрольный вопрос: что делать, если Баранов попал под ток?

– Сначала надо его отодрать, а потом еще и в рот вдуть! —уверенно доложил Зверев.

– Браво! —восхитился начальник: -В нашем учении налицо успехи! Поэтому я, хоть и командир всего лишь дивизиона, но тоже командир, приказываю вам до обеда изучать свои обязанности, а я займусь моими, -и отправился курить. Учение застопорилось.

Но после обеда возобновилось уже под началом старпома, который личным приказом отменил внедренный на флоте Петром Первым «адмиральский час» отдыха от принятия пищи. Недовольный личный состав расселся в кубрике по табуреткам, а старпом, выступающий в роли дирижера, поставил для себя отдельно два стула из каюты. На один сел сам, на другом разложил «партитуру» – план учения.

– Неправильно вы расположились! —окинул старпом подчиненных строгим взором: -Всем пересесть по боевым частям, дивизионам и группам! И подравняться по половым щелям!

Подводники, управляемые начальником, рассаживались, словно в оркестре, – штурмана с рулевыми на месте первых скрипок, радиотехническая часть в качестве виолончелей, ракетчики уселись, как почетные контрабасы, химиков со связистами засунули подальше альтами и вторыми скрипками, механики распределили между собой духовые, торпедисты пристроились ударниками, «шаман» (шифровальщик) получил бубен, службе снабжения всучили тяжелую арфу, чтобы не стащили, замполит сел по левую руку, как бы к роялю, а доктор устроился за колонной якобы с колокольчиками, чтобы спокойно подремать.

Теперь старпому предстояло заставить «оркестр» слаженно исполнить ораторию учения.

Самого простого, по его мнению. Поэтому он втайне надеялся на скорое завершение процесса, чтобы к ужину разыграть что-нибудь новенькое. Однако для флота шансы на выполнение работы, обратно пропорциональны числу людей, обязанных ее сделать.

– Довожу до всех исходные данные учения! —провозгласил старпом, сопровождая назначенные глубину, курс, скорость лодки и работающие механизмы взмахами руки, словно дирижерской палочки. Формально учение началось.

Ладыгин наклонился к уху самого старшего механика, а попросту Деда: -До обеда хочется есть, после обеда спать, а в целом такое чувство, что мало платят.

– Это не зарплата, -уверенно заявил Дед: -Это возмещение морального ущерба.

– Как так? —удивился сидящий рядом трюмный мичман.

– Очень просто. Мы не живем и не работаем, как другие люди, – мы служим. А наша жизнь, словно злая соседка, проходит мимо и не здоровается.

– Да уж, -поддержал с умным видом Деда командир дивизиона живучести, прозванный Живчиком: -Нет нам житья, потому что каждый день дают жизни!

Дед согласно кивнул: -Жить тяжело, а тяжело жить еще тяжелее…

Механики задумались, но один из лейтенантов группы управления ядерным реактором вполголоса заметил: -О жизни и о деньгах начинают думать, когда они подходят к концу.