Но и щит, если взять в расчет реалии, в которых Петька службу заканчивал, тоже задачей не архипростой выглядел. Дослуживал Петька в небольшом гарнизоне, который свое расположение в жарких прикаспийских степях раскинул, и чтобы там на каждом углу доски ненужные да багры с ведрами и топорами пожарными валялись, так нет, там такого точно не бывало. Не имелось в Петькином распоряжении бесхозных пиломатериалов и пожарных девайсов. А начальник штаба знай себе стоит и, ишь ты, морда золотопогонная, во все зубы улыбается. Улыбается и пальцем в ничем не занятый пятачок у штабного крыльца тычет: «Вот тут, мол, на этом самом месте, друг мой Пётр, ежели сильно пораньше домой попасть хочется, изволь к утру щит пожарный во всей его алой красе предъявить. И смотри ж мне, чтоб песочек в коробе обязательно чистенький и без окурков был! А иначе все! Иначе не приму такой бездарной работы и замусолю тебя, харю ленивую, в рядах ВС СССР до самой твоей пенсии, а то и до самой гробовой доски. На веки вечные то есть».

Высказался начальник штаба про щитовую задачу, на каблуках начищенных развернулся и в свой родной штаб торжественно ушел. И что вы себе думаете? Загрустил наш Петька и встречу с домашним очагом в туманное и неопределенное будущее переносить начал? Да ни в раз! Нормального солдата во все времена служба такой сообразительностью и умением круглое переносить, а квадратное перекатывать наделяла, что нерешаемая задача забесплатно кубометр досок посреди засушливой степи найти – это так, мелкое недоразумение. Задачка про «два плюс два». И не задачка вовсе, а так, разминочка смекалки и сообразительности. Справедливо это утверждение и в отношении Петьки нашего. Приказ начштаба внимательно выслушав, репку, за сто дней до приказа до зеркального блеска выбритую, почесал, два раза «м-да-а-а-а…» в задумчивости протянул и в конце концов, широко заулыбавшись, куда-то вглубь гарнизонных сооружений галопом умчался.

В конечном счете и трех дней не прошло, как порученное противопожарное сооружение стояло на отведенном ему начштабом месте. Наскоро сколоченный из планок овощных ящиков, коих на продовольственном складе было в избытке, и прапорщик, за тот склад отвечавший, только порадовался, когда Петька часть ненужной тары в неизвестном направлении уволок, блестел ярким кумачом свеженькой краски, добытой в гараже гарнизонного автохозяйства. Краской поделились такие же дембеля, на тот момент исполнявшие свои собственные трудовые повинности и оттого отнесшиеся к чаяниям Петьки с чувством и пониманием. Противопожарный инвентарь, умыкнутый Петькой в нужном количестве и ассортименте с других пожарных щитов, также свежеокрашенный в цвета Октябрьской революции, дополнял собой радостную картину полной готовности к пожарным неприятностям. Была, правда, у Петьки небольшая сложность с огнетушителем, но и его Петька добыл, выменяв на литр клея ПВА у двух братьев-дагестанцев, сосланных для бессменного дежурства на дальний посадочный привод по причине их суровых и неуживчивых характеров. И даже песок в ящике был кристально чист и стерилен, словно только что привезли его с белоснежного пляжа Анс-Лацио на Сейшелах. Ровно таким, как допрежь начальник штаба возжелал.

По-настоящему не повезло только со столбиками. По всем требованиям инженерной науки для того, чтоб тяжеленный щит мог на себе ведра, ломы и огнетушители надежно держать и при этом на пару метров над землей возвышаться, должны столбики, к которым такой щит прикручивается, из трубы стальной делаться и никак не меньше трех метров в длину быть. Так, чтобы, надежно в землю на метр углубясь, потом два метра, наружу торчащих, на протяжении долгих десятилетий всему миру демонстрировать. Петьке же столбиков длиннее, чем «два с хвостиком», добыть ну никак не удалось. «Хвостик» одной трубы составлял чуть больше сорока сантиметров, а у второй и вовсе до тридцати сантиметров недотягивал. Задачу по вкапыванию это, конечно, сильно облегчало, но надежности и устойчивости пожарному щиту не придавало вовсе. С таким неглубоким залеганием фундамента противопожарное сооружение не грохалось оземь лишь по причине безветренной погоды и еще потому, что Петька привязал его к тяжелому ящику с песком жесткой сталистой проволокой. Проволоку Петька также покрасил в красный цвет. Для порядка.