– Прости меня… прости! – я шагнул к ней…

…как он не понимает… как не понимает, что каждое его слово камнем из пращи влетает в мою душу, разбивая там всё в кровавую кашу, болезненным эхом расходясь по ней, визжа в голове, срывая все струны в сердце. Ничего не понимает, жестокий человек, всегда думал только о себе… Я не могу смотреть на него, я чувствую аромат его кожи, тепло его тела даже на расстоянии, я каждый миг борюсь с желанием заплакав, броситься и прижаться к нему, почувствовать его в руках, его грудь и живот, прижатыми к моим, запустить пальцы в его волосы, целовать его милое лицо, чувствуя его дыхание на моей коже. Зачем ты явился, Арий?! Зачем?! Мне в моём покое и бесчувствии не жилось, конечно, но я не чувствовала боли…

…Но она тут же отошла на несколько шагов, уходя в середину помещения, под самый купол крыши, слуги несли светильники со всех стон, тьма как ночью…

– Я уже сказала тебе, всё прощено и всё забыто.

– Да нет же! – воскликнул я, борясь с желанием броситься к ней, сжать её плечи, встряхнуть, заставить смотреть как мгновение назад, когда она узнала о том, что вулкан поглотил нашу долину. Но теперь не следовало этого делать, это только оттолкнёт её. – Не забыто, если ты здесь! Если ты прячешься, значит, не хочешь видеть меня, потому что обижена и злишься! Но пойми, услышь меня!

– Ты ничего не слышал…

– За то и поплатился… жить без тебя куда хуже, чем быть мёртвым. Послушай… я обезумел от ревности, Он каждый день, всякий миг нашёптывал мне… И… Орсег ещё являлся три раза в год… и улыбался тебе, а ты улыбалась ему…

– Ты с ума, что ли, сошёл?! – возмущённо подняв брови, воскликнула Аяя.

Опять страшно загрохотал гром, сквозь крышу вспышки молний были хорошо видны, освещая помещение, потому что казалось, что наступила ночь.

– Конечно… конечно, я сошёл с ума. Я всегда был помешан на ревности, но… а тогда я… и всё Его шёпот, в любой день, ночь, всякий час…

– Мне Он ничего не нашёптывает, – сказала Аяя, поводя бровями. – Надо быть хозяином себе, своему уму и сердцу.

– Я не был… каким хозяином себе! Ты владела мной…

– Ой, не надо! Я владела тобой… Ну а ты мной! Но я никогда не устаивала тебе ревнивых припадков!

– Верно! – закричал я. – Верно, не ревновала, потому что ты никогда не любила меня так, как я тебя любил! Как я…

– Всё! – вскричала она. – Хватит! «Любил»… то-то, что всё в прошлом. Всё, Арий, любил и забыл. Живи дальше. Я не любила, теперь тем паче не люблю, не хочу ни видеть, ни слышать, ни думать о тебе, ни даже имени и лица твоего вспоминать! Ничего не хочу!

Снова одновременно с молнией страшно загрохотало и мне показалось, раскалывается крыша, и земля снова уходит из-под ног. От этих её слов не только уйдёт из-под ног земля, но и провалиться в Аид или в преисподнюю, как теперь говорят…

– Перестань! – простонал я…

– Я давно перестала. Зачем ты явился тащить меня из небытия. У каждого из нас свой путь. Мой больше не идёт по твоему. Хватит разочарований нам обоим…

– Любовь не может закончиться, если она была! – воскликнул я.

– Можешь считать, что не было! – покричала она. – Мне давно это безразлично…

– Тогда незачем хоронить себя, если я так тебе безразличен, что мешает тебе жить среди людей, радоваться встречам с друзьями?

– Я не хочу ничего и не потому что боюсь встретить тебя и не удержаться, и снова навязаться тебе, нет, просто я не чувствую ничего, а жить так… лучше не жить. Вот тут я и не живу. Всем спокойнее.

– Я могу это понять, – тихо сказал я, подходя ближе, потому что на расстоянии почти невозможно было расслышать друг друга из-за шума ветра, дождя и грома, всё чаше потрясающего небо. – Но всё же… пришло время вернуться, Яй.