Этим днём мы открыли ещё одну неисчерпаемую жилу безнаказанного достатка. Позже, когда я отточил мастерство, нашу воровскую корзину наполняли; пирожки, грозди винограда, бутерброды, журналы, очки и даже один раз в ней оказались дамские часики «Чайка».

Обратите внимание, Муся, что мы никогда не были аферистами. Мы люди высокого полёта. Мы воры, Муся. Поверьте, это много значит. Мошенничество – занятие подлое. Дело в том, что подобная забава зиждется на обмане и вселяет жертве напрасную надежду. А это нехорошо. Это всё равно, что ребенку пообещать велосипед и не подарить эту штукенцию в день его рождения. Так поступает только государство. А кража не дурачит пострадавшего. Просто в один момент рассеянный гражданин обнаруживает, что чего-то не оказалось под рукой, вот и всё.

Гл.3

Что и говорить, наш союз гремел как минимум на три городских района и по станице Староминской. Даже радиохулиган Листопад с мясокомбината здоровался с нами.

Кстати, Муся, если есть интерес узнать за масть Хилого и Костыля, не поленитесь проскочить к Митяю Хвалёнке с Таганрога. Это правильный человек. В то время за его плечами болталось 30 годков, насвистывали чарльстон две незначительные ходки на нары и сияли наколотые синие церковные купола между лопаток. Дядя Митяй никогда не бывал трезвым, виртуозно играл в буру, всегда давал докурить папиросу. На его левой руке восходило синее солнце, а на правой оседлали пальцы синие перстни. Митяй Хвалёнка человек что надо, зуб за то даю без предварительных условий. Он даже в Ростове-на-Дону в уважухе. Хотя… Собственно жизнь являет собою препаскуднейшую трагедию, Муся. Хвалёнки может уже и нету на свете. Ведь бац, и нет теперь Костыля.

Но сейчас не об этом. Вы, Муся, очень хотите меня перебить. Я вижу в ваших нервных движениях множество глупых вопросов. Не нужно, остановитесь. Просто послушайте. А вопросы потом, если не передумается. Примите к сведению, коллега, что я профессиональный прохвост, а не рассказчик или католический проповедник. Поэтому довольствуйтесь тем блюдом, которое вам бесплатно подают. Сейчас это большая редкость.

Итак, всё началось очень давно в уютном курортном городке у Азовского моря, при Советах. Мы с Костылем решили провернуть маленькое мероприятие. Этакое болеро с препятствиями. Тогда-то и проявились наши характеры, и стало ясно, что предводителем дивертисмента быть мне. Нам заблажилось удрать от родителей и стать путешественниками. Раннее июльское утро ласкало бока пятиэтажкам. Путь наш пролегал мимо ржавой водокачки через сорняки окраины и затем по полевой дороге в сторону совхоза «Мичуринский». Что будет, когда мы вдруг бы добрались до станицы Должанской, в толк не бралось. Далее десяти километров вперёд наши мысли не простирались. Обоим смутно грезился Крым.

Костыль вилял сракой по кромке пустой асфальтированной дороги, а я забрался на кирпичный забор, балансируя руками и пританцовывая, и отстал. Когда я добросовестно завершил цирковой номер, пришлось долго бежать, чтобы догнать друга. Пашка всегда был ленив. А мне подобные тренировки обеспечили немалую фору в скачках на выживание, которые очень любят устраивать милицейские патрули.

Как только мы выбрались на оперативный простор, Костылю приспичило пожрать. Если бы вам знать, сколько перестрадал я от этой пагубной его зависимости. Но к делу. Я, учитывая умение анализировать и разрабатывать всяческие планы, начал уламывать Костыля потерпеть пока доберемся до совхоза, где предполагалось разжиться достойной хавкой. Костыль подошел к проблеме своего организма более чем деликатно. Он поволок меня на первый попавшийся огород. Там мы нарыли молодой картошки, закурили заготовленные впрок окурки и, уверенные в безнаказанности, прямо на месте преступления развели костер, чтобы запечь трофеи. Не тут-то было. Через полчаса нас сцапали двое обозленных мужиков, оказавшимися хозяевами опустошенных делянок и жертвами импровизированного налета, на что мы напропалую врали и плакали, прося пощады. Но мужики оказались нрава серьезного и сразу взяли нас на «арапа». И уже минут через двадцать мы зареванные были заперты в добротном сарае, до вынесения решения о карательных к нам мерах.