Юлиана выходила на крыльцо второго лекарского корпуса, но, увидев меня с братом Филиппом, поморщилась, махнула рукой и вернулась в здание, прелат Наказующих ей не понравился, и провожать его кузина не пожелала.

Что ж, она имеет на то полное право. Миледи Неллерская ни перед кем тут не обязана отчитываться за свои поступки. Наша с ней сестра Агния сейчас на фронте, как и жених Юлианы, моя мачеха, она же её тётка, вместе с братом Джеем далеко, в Неллере, а из меня эта девчонка может верёвки вить, не могу я ей ни в чём противоречить, прикипел душой, и всё тут.

– Счастливого пути, – помахал брату Филиппу на прощание.

Теперь ворота монастыря закрыты даже днём, так что отряду Наказуюших пришлось чуть-чуть подождать, пока их откроют – сначала с жутким противным скрипом подняли тяжеленную металлическую решётку, затем распахнули дубовые, обитые бронзовыми листами створки.

Помнится, я распорядился смазать цепи, чтобы не скрипели, да лейтенант Макс отговорил. Действительно, так вот под покровом ночи какой-нибудь предатель решит впустить врага в мой монастырь, а тут средневековая сигналка с противным громким звуком сработает. Мудро придумано.

Конечно же, свой приказ я отменил. Менять решения, наверное, неправильно, но упираться как баран, когда очевидно, что предложение подчинённого идёт лишь на пользу, ещё хуже.

Едва последний фургон Наказующих миновал на выезд воротную арку, как через неё въехал мой доблестный вассал с десятком герцогских кавалеристов из состава кузининой охраны. Милорд Монский возвращался из ставки главнокомандующего.

Обычно из поездок туда Карл приезжал в приподнятом настроении, и я его понимаю, встречам и общению с прекрасной маркизой Неллерской любой мужчина позавидует, однако на этот раз, смотрю, он выглядел озабоченным чем-то.

Что не так? Поднял взгляд к стенам обители, там всё в порядке. Круглосуточно на них посменно несли службу пятьдесят солдат из тех двух сотен копейщиков и арбалетчиков, которых мне выделил для усиления обороны монастыря генерал Пётр Лейнский. Кроме них там и мои монахи с обученными рекрутами тоже по очереди дежурили у метательных машин и поленниц дров, подготовленных к разжиганию под котлами с водой. Кстати, водичка-то там из святого источника, другой в обители нет.

Повезёт нашим врагам, если всё же полезут на стены Готлинской обители, даже погибая, они будут благословляться, хотя вслух такой богохульный сарказм я, разумеется, не произнесу.

Что же тогда так озаботило моего друга? Дома всё в порядке, по дороге на него никто не напал. А чего я гадаю? Сейчас и спрошу.

– Карл, с возвращением. – Жестом наградил его милостью Создателя, приятель к моим благословениям относился не менее серьёзно, чем остальные, с чувством глубокой благодарности. – Рассказывай, что произошло.

– Произошло? – Он пожал мою протянутую ладонь.

– Я же вижу, ты какой-то не такой сегодня.

Он огляделся и коротко поклонился направляющейся к нам миледи Неллерской, за которой традиционным хвостом семенила Валька.

– Много новостей, и не все они хорошие. – Милорд отдал повод подбежавшему помощнику конюха, вихрастому пареньку с кожаным ошейником, и отвесил ему подзатыльник. Как по мне, так по делу. Поздно прибежал. – Прямо здесь докладывать?

– Зачем? Я наелся, ты не обедал, как и наша восхитительная госпожа целительница. – Я приобнял за плечи подошедшую Юлиану. – А сытый голодного не понимает. Пошли, вы пообедаете, а я с вами посижу. Там и расскажешь. Брат Георг! – окликнул управляющего, направившегося к кузням. – Найди местечко вон той старушке. Только не в гостях у брата Никиты. – Наш главный тюремщик уже открыл дверь в подземелье и выжидающе смотрел в мою сторону. – Где-нибудь в людской с прачками. Пусть её брат Симон посмотрит, и накормите. Я вечерком с ней поговорю.