– Хорошо-хорошо. Умолкаю, – согласно закивал поэт, поднес к губам пятерню и пару раз крутанул пальцами, будто закрывая невидимый замок на ключ. – Продолжайте. Очень занимательно.

– Что ж… Длинноухий говорит верно, хоть и не видит суть, – вернулся к рассказу Тамиор. – Осмотрись, друг мой, – раскрытой ладонью он описал широкую дугу в воздухе. – Дремучие леса; знойные пески Иллийской пустыни; Спешное море, вновь и вновь разбивающееся о пороги неприступных гор; наконец, благодатные поля Далратии и мертвые топи болот у границ Виридиса – всё… всё, что ты видишь вокруг – весь мир… даже звери и птицы – не более чем забава, плод усердных трудов, сотворенный однажды для услады пытливого ума, а затем не пожелавший кануть в небытие, вместе с мириадами иных воплощений рачительной выдумки старого бога. Бога слишком мудреного, чтобы строить кое-как и слишком скучающего, дабы ни довести дело до конца. Хотура – безусловный архитектор многих миров. Но тот, что мы, смертные, зовем Тилраданом, лучшее и самое важное его детище.

– Выходит, Истоки не вымысел, не сказки первых полуразумных племен? – выпалил поэт, раскрывая глаза так широко, что они стали походить на блюдца. – Тогда кто они? На кого похожи? На каком языке говорят? Есть ли среди них стихотворцы, как я? Где живут, в конце концов?

– Уймись! – перебил бурное извержение вопросов Тамиор. – Когда… и если вернёмся в Далратию, я сам отведу тебя в харчевню у дворцового яруса.

– А это ещё при чем? – не понял тил.

– Прихватишь бочонок далратийского крепкого, – хмыкнул белобородый, – и оттащишь его в городскую читальню. За такой щедрый дар любой тамошний книгочей с радостью восполнит любые недостатки твоих знаний об изначальных временах.

Лика прыснула со смеху и откинулась на брюхо дремлющего позади неё зари.

– До прочего, – рыцарь понизил голос, – мне известно лишь то, что реалии Истоков именуются Астрой. И даже не спрашивай, где обретается это место, длинноухий. Я и сам не ведаю. Разумным не дано узреть смыслов действительности, в которой процветают старшие боги. А я так и подавно далек от вещей чуть сложнее деревянной кружки или стального меча. Да и важно иное – небо не заканчивается тучами, а его синь куда глубже любых морей.

Щитоносец смолк и, прежде чем заговорить снова, придирчиво оглядел слушателей.

– Астру возглавляет совет старейшин Истоков, – буркнул он. – Каждый из них способен создавать. Потому и миров подобных нашему множество. Заковыка тут в том, что все они нечто вроде символов власти. Уж не знаю, почему так заведено, но у кого их больше, тот и владеет решающей волей в совете.

– Откуда тебе всё это известно? – ошалело проговорил я.

– Отец. Он много чего рассказывал. Опять же, Хотура принял мою судьбу под опеку, ещё когда я неокрепшим юнцом скитался по Далратии в поисках пропитания да лучшей доли. Славный старикан. Помню, спас меня от шайки гоблинов. Тогда я долго верил, что побег мне привиделся со страху или из-за гнилой воды, которой поили пленников. Думал, из проклятой пещеры улизнул сам. Но однажды Сварион не вернулся. Я занял его место и всё, чему он учил юного найденыша, обрело смысл. Да дела прошлые. Чего уж вспоминать. Теперь о другом печься нужно.

Придвинув щит поближе, Тамиор любовно погладил вмятины на запачканной черными пятнами поверхности.

– С тех самых пор, как младшие боги расселились по Тилрадану и стали наполнять пустующие земли жизнью, Хотура по праву мудрых занимает престол Верховного Истока. Нашлись так же и те, коим поперек нутра встали принципы созидания. Прямо как у нас, верно? Стоит какой-нибудь земле обзавестись башковитым и дюже миролюбивым лордом или королем, у ворот замка тут же выстраивается целая очередь из жадных до чужой благодетели аглоедов, – горько улыбнулся белобородый. – Вот и Астра при всей своей гармонии полна противоречий. Желающие занять место Верховного Истока бесконечно бросают вызов действующему правителю. Некоторые из них настолько слабы, что их жалкие потуги даже не удостаиваются внимания. Но есть противники и покрепче. Так, вступив в спор, соперник оставляет на поле боя крупицу своего могущества – идол Астрального стража, чтобы влиять на ход сражений изнутри.