– Старым? – хмыкнул я в ответ. – Ты слишком строг к себе, дружище. Она же лаканка. А значит, вполне может опережать тебя десятка эдак на три-четыре лет, не взирая на миловидное личико и певучий голосок. Так что у тебя есть прекрасная возможность обзавестись супругой, которая будет все еще молода в то время, как тебя застигнет смерть или глубокая немощь, – нарочитым тоном подзадорил я воителя. – Смекаешь выгоду?

– Смекаю, – задумчиво отозвался Тамиор, но верно заподозрив, что в моих речах нет ни капли серьезности, обиженно сплюнул. – Да ну тебя, драконья голова. Тебе бы все шутки шутить, а мое-то время уходит куда быстрее твоего, – он понурился и следом добавил, стараясь не допустить оправдательного тона: – А впрочем, не обращай внимания. Я это так, к слову. Не подумай, что жалуюсь. Просто хмель свое берет.

Мы переглянулись и весело загоготали в один голос.

– А куда запропастился Давинти? – желая сменить не совсем удавшуюся тему, поинтересовался я.

– Утонул, – радостно выпалил Тамиор, еле сдерживая новый приступ хохота.

– Что? – я встревоженно привстал из-за стола. – Как утонул? Где? Здесь же кругом одни пески. Разве что в чаше Вечного источника можно было бы попытать удачу, но ведь там даже для канри глубина только по пояс.

– Э-э-э, дружище, – наставительно покачал головой бородач, – плохо ты знаешь нашего длинноухого. Для такого растяпы, как он, отсутствие глубины не помеха. Думаю, при желании этот тил способен запросто захлебнуться и в мелкой лужице. А если в серьез, Дави заявил: мол, для омовения его благородной персоны отнюдь недостаточно окатиться ведром прохладной воды, как поступил я, к примеру. Ему, видите ли, благовония да теплого пара подавай. Вот прямо так и сказал, – Тамиор картинно развел ладони и закусил нижнюю губу. – Еще он бормотал какую-то чушь о том, что даже в тяжелом походе уважающему себя и своих побратимов путнику просто необходимо следить за чистотой тела и помыслов. Ты представь только – одновременно и тела, и помыслов… Тьфу ты. Надо же выдумать такое, – возмущенно сплюнул рыцарь. – Затем эльф, как всегда, напустил на себя серьезу и скрылся с глаз. Плещется сейчас, наверное, где-то в корыте с горячей водой и розовым маслом. Но мне гораздо приятнее думать, что он все же утоп.

– К-х-е-м, – я кашлянул и с прищуром взглянул на друга. – Сможем поделить его пожитки поровну, если он не вернется? – спросил я, желая поддержать злую, но притягательно забавную шутку.

– Да вернется, – скривился бородач. – Куда ему деваться-то? Он же пуще нашего с тобой охоч до хмельных гулянок. Тем более во всех смыслах отзывчивый Хоретий, – воин бросил короткий взгляд на киснущего за стойкой корчмаря и из-под белесых бровей вспыхнули ехидные огоньки, – говорит, мол будущая ночка будет самой шумной в году. По окончанию ярмарки весь Тари-Сахин становится с ног на голову в безудержном веселье. Звучит довольно странно, но по словам старика – «…это древняя традиция, отказываться от которой не можно». Все гости селения должны принять участие в торжестве, дабы проявить уважение к местным обычаям. Кажется, для здешних обитателей это что-то вроде ритуала смены лет. Я слыхал, что города-отшельники часто имеют свой календарь и мерят год от какого-нибудь знаменательного события. Может, в эту ночь некогда произошло становление города? А может, попросту выгоду после удачной торговли подсчитывают или еще чего. Уж не знаю, какого лиха они там празднуют, но я страсть как хочу на это взглянуть.

– Раз так, то не вижу причины упорствовать, – улыбнулся я.

– Вот именно за этими словами я тебя и ждал, – довольно крякнул Тамиор, торжествующе хлопая кулаком о колено. – В коем-то веке попируем в тепле да под крышей над головой.