Сказав так, Думитур запнулся и охнул в унисон с эльфом, видимо представляя количество звонких монет, что могло бы получиться, попади такое сокровище кому-то из них в руки.

– Затем круг правящих разделился, – продолжил старик. – Ученые маги Висмутовых столпов пошли своим путем, а их охранители растворились в трясине политических топей. После чего и вовсе прекратили привычное существование.

Он помолчал.

– Откуда все это знал мой старый безумный пьяница? Не ведаю. Но взирая на силы, подвластные Генэди, я невольно начинаю верить, что он и впрямь один из Поборников.

– Интересная догадка, – задумчиво процедил я. – Скажи, Думитур, когда мы сюда прибыли, я приметил, что бухта накрыта мерцающим сводом. Купол простирался докуда хватало глаз. Что это такое? Это тоже дело рук того волшебника? – я пристально уставился на старика.

– А как же! – отозвался он. – Самое заковыристое из чудес, что создал ученый лакан. И сотворил он его вовсе не для красоты. Свод скрывает твердыню Крактан от лишних глаз, а вместе с ней и половину всего острова. Магическая завеса исполняет роль крепостной стены для незваных гостей извне или для тех, кто решил уйти не попрощавшись. Даже свитки перемещений превращаются здесь в не более чем исписанные каракулями бумажки. Колдовство надежно ограничивает единственный выход – залив на северо-западе. А большего и не требуется. С другой стороны, все равно не пробраться. Там, где кончается барьер, сплошь высокие пики непроходимых хребтов. Н-е-е-е-т. Заруби себе на носу, малыш, побег отсюда – дело наверняка гиблое. Даже через завалы каменюк, из-за которых этот проклятущий кусок суши и получил свое название, и то сложно пролезть. Что уж говорить о крутых скалах на пути к противоположному берегу. Проклятущие каменюки, – раздраженно повторил Думитур.

– Не понимаю, – возразил я, – в бухте нам попалось множество кораблей. И все они принадлежали разным народам. Выходит, кто-то помимо обитателей арены все же способен проникать внутрь свода? Да и сам Люто ведь как-то выходит в море, чтобы со своими головорезами совершить очередной набег на какой-нибудь невезучий прибрежный городишко. Обратно, полагаю, его судно тоже без труда находит дорогу. Значит, лазейка есть?

– Ты слишком наблюдателен для простого узника, Варанта, – с подозрением заметил Думитур. – И чересчур любопытен. Но, возможно, это даже к лучшему. Дольше проживешь. Что же до твоих сомнений… Да, способ-то, конечно, есть. Вот только не для нашего брата, – медленно протянул он. – Существует ключевое заклинание. Владеет им сам Генэди. Лишь он в силах поднять непроницаемую завесу. И делает маг это только тогда, когда на то возникает воля хозяина. Но можно и по-другому. Со смертью чародея купол тоже исчезнет. Нет мага – нет волшебства, им созданного. Кажись, так все устроено. Если мне, старой развалине, не изменяет рассудок, – старик хохотнул. – Как видишь, малыш, многое здесь держится не на самом Люто, а на плечах его ручного волшебника.

– Х-м-м… Гожие сведения, – я поскреб подбородок. – Даже не буду спрашивать, откуда старый калека все это знает.

– Вот и не спрашивай, малыш, – подытожил Думитур. – Крепче спать будешь.

– Уверен, что тебе известно и то, где обитает этот всемогущий прихлебатель Люто, – сощурившись, буркнул я. – Нам бы не помешало познакомиться с ним поближе.

– Познакомиться, говоришь? Х-а-х! – сморщенный вояка зашелся сиплым старческим хохотом. – Теперь ваш удел – проливать кровь на радость толпе. Да выживать, если вас, конечно, устраивает такое бытование. А не заводить новых приятелей.