– Хе-хе, – из уст поэта вырвался нервный смешок. – Позвольте отметить, уважаемый капитан, что вы несомненный мастер по части нагнать страха, – зачастил он. – И подобное умение безусловно являлось бы большим подспорьем в обстановке, располагающей ко всяческого рода зловещим историям – к примеру, в кругу друзей с чаркой эля наперевес, у ночного костра, в отменно охраняемом охотничьем лагере, но отнюдь не тогда, когда мы все и так, похоже, находимся на волосок от неминуемой гибели.

Сперва, казалось, от услышанного эльф даже воспрял духом, однако его говор предательски становился тоньше и тревожнее с каждым словом.

– И потому напрашивается животрепещущий вопрос – откуда могут взяться подробности о столь жутком острове, если никто оттуда не возвращается? По крайней мере, живым…

– Следи за своей кружкой, сынок! – недовольно рявкнул Дики. – Ты не знаешь и крупицы того, что мне приходилось встречать на Спешных просторах. Так что лучше помалкивай.

– А ведь и верно, – вклинился Тамиор. – Мне тоже доводилось не раз слышать о таинственном атолле. Но ничего кроме соображений, что это всего лишь клочок земли посреди пучины, обнесенный утесами, словно крепостными стенами, мне не известно. Ни гаваней, ни мало-мальски пригодного для высадки берега… Одним словом, каменный короб. Ни входа, ни выхода. Что может быть жуткого в монолите скал? Разве только их неприступность.

– Х-е-х! Неприступность… Короб… – весело крякнул Тычок. – Ловко ты все расписал. Только вот, морской ветер приносит разное. И порой, среди его шепота можно различить крики обреченных, что доносятся с арены Крактан, – мрачно добавил канри. – Попасть за скалы и правда невозможно, но только если не знать верного прохода. Среди моряков гуляет молва, будто внутри проклятый остров доверху набит такими же душегубами, как Люто. А сам он там за главного. Стало быть, арена Крактан и есть его логово, куда он сотнями свозит угнанный народ вместе с тюками награбленного добра. Именно там он готовит и обделывает свои черные делишки. Так-то, – припечатал капитан.

За разговором я не заметил, как корабль сбавил ход и почти остановился. Сверху послышался топот тяжелых сапог, лестница заскрипела, и вниз спустилось трое здоровяков, обвешанных оружием с ног до головы.

– Встать, падаль! – заорал один из них.

– Милости просим дорогих гостей на выход, – гадким тоненьким голоском, прерывисто хихикая, проблеял другой.

Пленники послушно зашевелились и стали подниматься, выстраиваясь в непроизвольную очередь, чтобы, преодолев скрипучие ступени, по одному исчезнуть в проеме верхней палубы. Капитан Дики Тычок и наша троица замыкали шеренгу узников.

Яркое солнце, многократно отражающееся от водной глади, больно ударило по глазам, свыкшимся с полутьмой трюма, отчего ступать приходилось практически вслепую. Впрочем, вскоре зрение все же вернулось, и я смог оглядеться по сторонам. «Пустой Гром» был пришвартован в широкой скалистой гавани, а на шкафуте хозяйничала дюжина головорезов с угрюмыми щербатыми физиономиями. По левую руку высился небольшой холм, выросший из небрежно сваленного, изъятого у команды, абордажного арсенала. Среди груды разношерстного доисторического барахла я заметил блеск собственных нардиевых клинков, а также щит и копье Тамиора, испускающее слабое сияние из-под вороха прочего острого хлама.

Неутешительный вывод напрашивался сам собой – воевать нам было нечем. Однако кое-что все же придавало уверенности. Моя кольчуга, как и доспехи рыцаря, оставались на месте. Видимо, подельники Люто не захотели тратить время на возню с нашим разоблачением, и решили просто покрепче связать наиболее опасную добычу.