Впереди послышались лязг доспехов и мелодичный говор текучей речи ситхи. Эолейр прищурился сквозь туман.

– Мы останавливаемся. – Он пришпорил лошадь и поскакал вперед. Изорн и Мегвин, которая молчала весь день, последовали за ним.

Ситхи действительно остановились и теперь молча сидели на своих лошадях, чего-то дожидаясь, их яркие разноцветные доспехи и гордые знамена, казалось, потускнели в тумане. Эолейр проехал через их ряды к Джирики и Ликимейе. Они смотрели вперед, но в движущемся тумане ничего нельзя было разглядеть.

– Мы остановились, – сказал граф.

Ликимейя повернулась к нему.

– Мы нашли то, что искали, – сказала она.

Черты ее лица оставались неподвижными, словно оно превратилась в маску.

– Но я ничего не вижу. – Эолейр повернулся к Изорну, который пожал плечами, соглашаясь.

– Подождите немного, – ответила Ликимейя.

Эолейр, продолжая смотреть вперед, с сомнением погладил шею лошади. Снова поднялся ветер и взметнул полы его плаща. Туман заклубился, и внезапно в сумраке появилось нечто темное.

Мощная фронтальная стена Наглимунда была неровной, множество камней выпало, точно чешуйки гниющей рыбы. Посреди серого камня виднелась заполненная камнями брешь с воротами, напоминавшими обвисший беззубый рот. Дальше сквозь щупальца тумана выступали высокие квадратные башни Наглимунда, и их темные окна походили на пустые глазницы черепа.

– Бриниох, – воскликнул Эолейр.

– Клянусь Спасителем, – ответил похолодевший Изорн.

– Теперь вы видите? – спросила Ликимейя, и Эолейру показалось, что в ее голосе прозвучал жутковатый смех. – Мы прибыли на место.

– Это Скадах, – с ужасом сказала Мегвин. – Дыра в Небесах. Теперь я ее вижу.

– Но где город Наглимунд? – спросил Эолейр. – Где целый город, располагавшийся у подножия замка!

– Мы проехали мимо него, во всяком случае, миновали руины, – сказал Джирики. – Все остальное скрывает снег.

– Бриниох! – Ошеломленный Эолейр сначала посмотрел на неровные комья, покрытые снегом, у себя за спиной, потом перевел взгляд на груды камней впереди. Все вокруг выглядело мертвым, однако нервы у него напряглись, точно натянутые струны лютни, а сердце отчаянно забилось в груди. – И мы просто туда въедем? – спросил он, ни к кому не обращаясь.

Мысль об этом показалась ему подобной прыжку головой вперед в темный туннель, полный пауков.

– Я туда не поеду, – резко заявила Мегвин, которая заметно побледнела. Впервые с того момента, как ею завладело безумие, она выглядела по-настоящему напуганной. – Если мы войдем в Скадах, то лишимся защиты Небес. Оттуда никто не возвращается.

Эолейр даже не смог сказать ничего успокаивающего, лишь протянул руку и сжал ее ладонь, затянутую в перчатку. Их лошади стояли рядом, и облачка дыхания смешивались.

– Мы не станем туда заезжать, – серьезно ответил Джирики. – Во всяком случае, сейчас.

Пока он говорил, в черных провалах окон башен начал мерцать желтый свет, словно тот, кому принадлежали эти пустые глаза, проснулся.

Дракониха Рейчел беспокойно спала в своей крохотной комнатке в подземелье Хейхолта.

Ей снилось, что она в своей прежней комнате, где жили горничные, которую она так хорошо знала. Она была одна, и ее переполнял гнев: вечно она должна искать глупых девчонок.

Кто-то скребся в дверь, и у Рейчел вдруг появилась уверенность, что это Саймон. Даже во сне она помнила, что однажды ее уже обманул такой шум. Она тихо подошла к двери и некоторое время стояла возле нее, прислушиваясь к непонятным звукам, которые доносились снаружи.

– Саймон? – позвала она. – Это ты?

Она услышала голос своего давно пропавшего подопечного, но он показался ей высоким и тонким, словно доносился издалека.