С Над-Муллахом обошлись не так жестоко, как с Эрнисдарком, но замок пострадал от людей Скали. За то короткое время, что Эолейр в нем провел, он собрал немногих слуг, что там остались, и постарался навести порядок, решив, что, если сумеет вернуться домой после безумной войны, которая с каждым днем становилась все ужаснее, сложит бразды правления, откажется от ответственности и приведет в прежний вид любимый Над-Муллах.

Его люди долго обороняли замок против части армии Скали, оставленной для осады, но, когда они начали голодать, его кузина Гвинна, стойкая и умная женщина, открыла ворота. Многие красивые и дорогие вещи, которые находились в семье Эолейра еще со времен союза Синнаха с королем Эрлом, были уничтожены или украдены, как и другие предметы, которые сам Эолейр привез из путешествий по Светлому Арду. И все же, утешал он себя, стены замка устояли, поля, лежавшие под снегом, остались плодородными, а широкая река Баррейлеан, несмотря на войну и зиму, продолжала катить свои воды мимо Над-Муллаха к Эбенгеату и морю.

Граф одобрил решение Гвинны и сказал, что поступил бы на ее месте так же. Его слова не особенно утешили Гвинну – для нее вторжение солдат Скали стало едва ли не худшим, что могло с ней произойти.

Эти чужестранцы, возможно, из-за того, что их хозяин жил далеко от Эрнисдарка, или потому, что они не принадлежали к дикому клану Скали Кальдскрика, вели себя не так агрессивно, как захватчики в других районах Эрнистира. Они плохо обращались с пленниками, забирали ценности и крушили все, что им хотелось испортить и сломать, но не занимались насилием и пытками и не устраивали бессмысленных убийств, что было характерно для основной части армии Скали, которая вошла в Эрнисдарк.

И все же урон, нанесенный замку Эолейра, наполнял его сердце стыдом и гневом. Его предки построили замок, чтобы контролировать этот участок речной долины. А когда враг атаковал замок, графа даже не было дома. Слугам и родственникам пришлось сражаться в одиночку.

Я служил своему королю, – сказал он себе. – Что еще мне оставалось делать?

Он не находил ответа на этот вопрос, но знал, что ему придется жить с воспоминаниями о сожженных гобеленах, исчезнувших вещах, опустошенных горем взглядах людей. Даже если война и бесконечная зима закончатся завтра, огромный вред уже причинен.

– Не хотите ли еще чего-нибудь поесть, миледи? – спросил Эолейр.

Он постоянно спрашивал себя, что Мегвин в своем безумии думает о не самых лучших условиях во время путешествия в Наглимунд. Ничего другого и не следовало ожидать от страны, которая сильно пострадала от войны, но ему было любопытно, как черствый хлеб и вялый лук можно считать пищей богов.

– Нет, Эолейр, благодарю. – Мегвин покачала головой и мягко улыбнулась. – Даже в стране бесконечных удовольствий мы должны периодически от них отдыхать.

Бесконечные удовольствия! Граф не сумел сдержать улыбки. Было бы неплохо воспринимать мир как Мегвин, в особенности во время еды.

Через мгновение он отругал себя за жестокие мысли.

Посмотри на нее. Она как ребенок. Тут нет ее вины – быть может, дело в ударе, который нанес ей Скали. Да, он ее не убил, как она думает, но внес беспорядок в разум.

Он посмотрел на Мегвин. Принцесса с очевидным удовольствием наблюдала за закатом. Казалось, ее лицо испускает сияние.

Как говорят в Наббане? «Святые безумцы». Именно так она выглядит – как человек, который больше не находится на земле.

– Небо рая еще краше, чем я представляла, – мечтательно сказала Мегвин. – Возможно, это наше небо, только мы его видим с другой стороны.