Лишь совсем недавно ее заинтересовали их чувства. Могли ли воевавшие короли, изображенные на гобеленах Санцеллана, расхаживать взад и вперед в своих древних залах, когда им приходилось принимать мучительно трудные решения, не думая о людях, которые родятся через столетия, а стараясь рассмотреть незначительные факты текущего момента, чтобы увидеть в них закономерность, способную помочь им сделать правильный выбор?

Корабль тихонько покачивался на мелкой зыби, солнце неспешно поднималось в небо, а Мириамель продолжала расхаживать по каюте и думать. Наверняка должен существовать путь, который позволит сохранить отвагу, не совершая глупостей, быть упругой, не превращаясь в расплавленный воск. И где-то между крайностями есть возможность уцелеть? И если так, сможет ли она выстроить для себя дальше достойную жизнь?

В каюте, освещенной лампой, вдали от солнца, Мириамель продолжала размышлять. Она мало спала прошлой ночью – и сомневалась, что уснет в следующую… если вообще до нее доживет.

В дверь негромко постучали. Мириамель считала, что готова к встрече с Аспитисом, но ее пальцы дрожали, когда она потянулась к дверной ручке.

Пришла Ган Итаи, но в первый момент Мириамель подумала, что это другая ниски, так сильно изменилась внешность смотрящей-за-морем. Золотисто-коричневая кожа стала почти серой, на лице появились новые морщины, глаза покраснели, и Мириамель показалось, что они смотрят на нее откуда-то издалека. Ниски завернулась в плащ, словно влажный застоявшийся воздух, предшествующий буре, мог вызвать простуду.

– Клянусь милосердием Эйдона! – воскликнула Мириамель, поспешно впуская в каюту Ган-Итаи и закрывая за ней дверь. – Вы больны? Что случилось? – Конечно, Аспитис узнал о пропаже кинжала – другой причины для ужасного вида ниски быть не могло. Мириамель даже с некоторым облегчением смотрела теперь в будущее. – Вам что-то нужно. Вода?

Ган Итаи лишь устало подняла руку.

– Мне ничего не нужно. Я… размышляла.

– Размышляли? О чем? – спросила Мириамель.

Ниски покачала головой.

– Не перебивай меня, девочка. Я должна кое-что тебе сказать. Я приняла решение. – Ниски уселась на кровать Мириамель, двигаясь так, словно она постарела на сорок лет. – Во-первых, ты знаешь, где находится шлюпка?

Мириамель кивнула.

– В центре корабля, по правому борту, висит на веревках брашпиля. – Все же была некоторая польза от детства, проведенного на берегу моря.

– Хорошо. Отправляйся туда сегодня днем, когда будешь уверена, что тебя никто не увидит. И спрячь там вот это. – Ниски распахнула плащ и бросила на кровать несколько свертков. Четыре меха, наполненных до верха водой, и еще два, завернутых в мешковину. – Хлеб, сыр и вода, – объяснила Ган Итаи. – И несколько костяных крючков, чтобы ты могла поймать рыбу и пополнить запас еды. Еще кое-какие мелочи, которые могут оказаться для тебя полезными.

– И что это значит? – Мириамель вопросительно посмотрела на пожилую женщину.

Ган Итаи все еще выглядела так, словно на ее плечах лежала огромная тяжесть, но глаза приобрели осмысленное выражение. Более того, они заблестели.

– Ты спасешься. Я не стану сидеть и смотреть, как тебя опутывает зло. И не смогу называть себя истинной дочерью Навигатора, если ничего не сделаю.

– Но это же невозможно! – Мириамель пыталась прогнать безумную надежду. – Даже если я сумею покинуть корабль, Аспитис выследит меня за несколько часов. И ветер поднимется задолго до того, как я успею добраться до земли. Неужели вы думаете, что я сумею исчезнуть в дюжине лиг открытого моря или грести быстрее, чем плывущее под парусом «Облако Эдны»?