Анвар Исмагилов Башня поэтов читать онлайн страница 4
я не буду двойным!

Тюмень, декабрь 1989 года

Второе посвящение Александру Брунько

Это весело, коротко, ясно

Александр Виленыч Брунько!

Это даже посмертно опасно

для Халупских и для Чесноков.[1]


То отчаянный, то одичалый,

в бормотанье, как в смерть, погружен.

Всей корысти – заварка да чайник.


В небо глянул, взлетел – и пошёл!

И откуда Вийона замашки

при бородке и чуть не пенсне —

вы спросите в степи у ромашки

и на Кировском. На КПП.

Еще раз о брунько

Где ты, Саша-Александр?
Жив ещё немножечко?!
Сколько раз ты воскресал
лезвием из ножичка!
С хороводами светил
песни пел и бражничал:
лихо Бог тебя слепил,
не мудрил, не важничал.
За версту видна фирма
гордеца российского,
нет, не вышибла тюрьма
звёздного и чистого.
Был ты грозный диссидент,
бубен Солженицына,
а теперь ты отсидент —
отвали, милиция!
Перестроим всю страну
справа по два – ротами!
Перекрасим старину
с бабохороводами.
Обнимайся, коммунист,
с дьяконом и батюшкой —
ты теперь морально чист,
приумолкла варежка.
Разбегайся, кто куда,
член с корреспондентами!
Пятый год идёт орда,
в лозунги одетая.
Нам же, милый Александр,
хлебушка да небушка,
древний башенный фасад…
И как пела девушка…
Беззаботен был наш чай
пред бедой грядущею.
Кто продаст – поди узнай,
все под Божьей руцею.
По воде пошли круги —
счастье камнем кануло.
Где-то подпись есть руки,
плоской, словно камбала.
Где же свидимся, мой друг,
в матушке-Рассеюшке?
Боль былого, дым разлук
разведёшь, рассеешь ли?
До свиданья, как всегда!
Может быть, до скорого…
Вся История – вода
в протоколе участкового!

20 декабря 1989 года, Тюмень, улица Пароходская, 34, кв. 1 (конспиративная квартира Тюменской организации РСДРП (б) в 1904–1909 гг.)

Семейная жизнь

Пьеса-диалог

Кате

Она:

Ах ты, клистирная трубка!
Ах ты, заморыш чердачный!
Веялка ты, молотилка,
уши торчат, как у зайца,
зенки ну точно коровьи,
норовом ты в бригадира,
а по зарплате ты сторож!
Выпить и то не умеешь —
сразу бежишь к унитазу…
Куришь, как два паровоза,
трубку сосёшь, как младенец.
Что ты опять там задумал?!
Что ты уткнулся в роман свой?!
Тоже мне, Бродский Эмильич,
старший отец Пастернака!
Восемь рублей до получки,
Пашка порвал на заборе
школьную форму, поганец!
Каша опять подгорела…
Что ты молчишь?
Отвечай мне!!! Любишь меня или нет?!

Он:

Солнце моё золотое!
Мой одуванчик весёлый,
деточка, ласточка, дочка,
скоро настанет погода,
та, что ты любишь, я знаю —
будет сиять на закате
жёлтое мягкое солнце…
Ты ведь такая же, правда?
Помнишь восьмое апреля
семьдесят пятого года?
Дай поцелую тебя!

Оба: (тихо поют, обнявшись)

Все в этом мире проходит,
только не мимо, а вместе,
мы погружаемся в воды
тихих вечерних созвездий.
Там, на краю Океана,
лунная в небо дорога.
На одеялах тумана мы уплываем далёко…
Здравствуй, планета Любовь!

Южноуральск, ДК ГРЭС, июль 1989 года.

Мечтания о львовском погребке «Мюнхен» на тюменском Севере

Стихотворение в прозе

Сергею Дмитровскому

попьём пива, друг!!

попьём холодного, а, друг?!

попьём так, чтобы туфли к полу прилипали?!!

попьём пеноструйного, многобъёмного, густоваренного, рыбопросящего, осуждаемостойкого, болеутоляющего, хриплоголосящего, мирнобеседного, водкопротивного, сессионностуденческого, бедноутешающего, ценодоступного, северяномечтаемого, непонимаемогоникем?!

попьём пива, мой друг, скушаем с ним в обнимку лещика счастливодобытого,

и вразвалку придём домой, а там задремлем, и завалимся спать, и уснём, и приснится нам Большая Кружка, и Большой Лев, и Золотая Струйка, от чего проснёмся в испуге, и совершим то, что положено мужчинам, и заснём ещё крепче, ибо день предстоящий к вечеру, а может, и с обеда, принесёт нам ещё его же, ненадоедающего, поископотного, трудовенчающего, народолюбивого, похмелоутешительного, дочетырехпятидесятибутылканаСеверестоящего – сам видел!!!