Ощущение, что она смеётся над ним и водит за нос, почему-то не отпускал. Фрид давно был выше мелочных обид и стремления кому-то что-то доказать, но Академия разжигала его любопытство. Дразнила, намекая на что-то, что ему всё никак не удавалось у хватить за мелькающий хвост.

– Ты ведь помнишь, что мы обязаны оберегать живых, а не иллюзии, какими бы притягательными и соблазнительными те ни были?

Фрид обернулся и встретился взглядом с Саброй. Нашла-таки его. Хотя он и не скрывался, но что она сообразит так быстро и сочтёт нужным нарушить его странное не-одиночество, о котором даже эта странная женщина не могла знать… Впрочем, это бы ничуть не удивило Фрида. В очередной раз ему показалось, что напарница видит его насквозь. И понимает многие вещи о нём гораздо раньше, чем он сам их осознаёт. Сабра была матёрой воительницей, сантиментов не признавала, с врагами не договаривалась. И, если она расценит Академию как угрозу – вместо слаженного дуэта они превратятся в идейных противников. Будь Фрид человеком – поёжился бы.

– Как в древней истории о шкатулке чудес, в которую высшие силы заперли все чудеса нашего мира, – продолжала Сабра. – Шкатулку захлопнули, и чудеса иссякли – когда люди столкнулись воочию с тем, что самые сладкие грёзы способны ломать судьбы и сводить с ума не хуже кошмаров. Ведь что есть кошмар, как не крушение мечтаний и надежд, и, чтобы отнять их, сперва нужно дать, не так ли?

Она не угрожала Академии и не относилась плохо к Фриду – всего лишь предупреждала по доброте душевной, пока он не увяз слишком глубоко. Но тут Фрид поневоле задался вопросом, не опоздала ли его давняя подруга. Он уже не собирается отдавать Академию без боя, что бы та ни натворила – хотел попытаться договориться, поладить, дать понять, что та не права, и объяснить, почему. Хлопотать и заботиться, как о родном ребенке, даром что иметь детей Хранителям не дано.

– Я обещаю, что присмотрю за этим местом и не допущу беды, – твёрдо сказал Фрид.

– А способен ли ты вообще распознать, что такое беда в данном случае, прежде чем мы все от неё прямо или косвенно пострадаем? – вкрадчиво осведомилась Сабра.

Фрид кивнул и направился с крыши прочь. Там ему вдруг стало неуютно. Без рационального обоснования, без явных предпосылок – просто не по себе. Да и дела ожидали, аж по самое горло. Успокаивать Сабру он не планировал. Сама справится, не маленькая. Да эта-то женщина, скорее, всем Хранителям сразу мозги вправит. Фрид безоговорочно верил ей – и в неё. До того, как начал работать с ней, он не умел полагаться ни на кого, кроме своей бессменной напарницы Иммы, и считал, что любой, кто неспособен добиться всего, в чём нуждается, сам, не заслуживает этого. Работа в большой команде была не для него, и даже теперь, заняв пост Хранителя, он лишь учился продуктивному сотрудничеству и взаимоуважению.

Глава 4

Наверно, во всём этом безусловно величественном, грандиозном и монументальном здании не нашлось бы помещения более внушительного и просторного, чем библиотека. Место встреч и знакомств, понимания своих и чужих интересов. Те, кто сегодня пришли почерпнуть отсюда знания, через год или десять лет сами пополнят их. Никто в Академии не пришёл сюда из-за того, что его заставила родня или банальное стремление следовать моде. Не понимающие того, что их здесь ждало, отсеялись при выборке. Прельстившиеся почестями и громкими титулами адептов – тоже. И это был единственно правильный путь – только самые серьёзные и ответственные заслуживали место в рядах воспитанников. Именно настроение оценивали в первую очередь, уровень способностей при поступлении значения не имел. Опытные обладатели сильного дара могли стать наставниками – либо же, не имея никакого отношения к учебному процессу, получали право пользоваться книгохранилищем, коллекцией артефактов и лабораториями. Академия предлагала развитие не только новичкам, но и опытным, видавшим виды и не один научный фолиант сами издавшим корифеям.