– И что же это было?

– Штамм вируса Унификации. В аккуратной пробирке. В великолепной целости и сохранности.

Кит все еще не понимал, что это значит. Или не хотел понимать.

– Не хотите ли вы сказать…

Сабри кивнул.

– Да. Именно это я и хочу сказать. Теперь специалисты Сэйнта в поте лица трудятся над тем, чтобы, так сказать, скрестить СДФ и вирус Унификации. Разумеется, это их главная задача. Задача второстепенная, но тоже крайне важная – сделать этот Супер-Дупер-Вирус фантастически, максимально заразным.

Кит был ошеломлен.

– Но… зачем это Сэйнту? Что из этого может получиться? Может ли из этого получиться хоть что-то?

Генерал улыбнулся приятной, мертвой, стылой улыбкой.

– Из этого может получиться любовь, милорд… много, много любви.

– Что?

– Любовь к Отцу Аваддону будет передаваться не проповедями и страстными речами, не листовками и воззваниями, не огнем и мечом, а воздушно-капельным путем. Мгновенное заражение и мгновенное преображение. Вероятно, в силу генетических особенностей к этому вирусу окажутся устойчивыми только наши азиатские знакомые из Синдиката. Правда, к тому времени они будут уничтожены. С вашей помощью, в том числе.

1.

Тот непогожий ноябрьский день 498 года Освобождения не предвещал выдающихся событий. Ричард скучал на совещании по текущим вопросам с главами отделов, дожидаясь, пока стукнет четыре пополудни, и он на законных основаниях сможет угощать себя коктейлями. Кит сидел рядом, с очень собранным лицом выслушивая отчеты служащих и делая пометки в блокноте. Пару недель тому назад сиятельный папаша заперся в винном погребе, предварительно официально назначив своего девятнадцатилетнего сына первым вице-президентом Корпорации, временно исполняющим обязанности Президента. Ричарда же в связи с этим понизили до второго вице-президента, по какому поводу Кит нервно поинтересовался, не обиделся ли дорогой друг детства и юности

– Нет.

– Ты уверен?

– Ну, в конце концов, на этом здании написано твое имя, не мое.

– Теперь это звучит так, словно ты на самом деле обиделся.

– Не мели чепухи. Какое это имеет значение?! Просто забудь об этом, ладно.

Но Кит, конечно, ничего не забыл, и даже две недели спустя, даже на совещании умудрялся коситься в сторону Ричарда – то ли вопросительно, то ли подозрительно, Бог его знает. Наконец, это заметил и старик Мерфи, который ассистировал двум соплякам, но на деле ждал, когда они сядут в лужу, чтобы он мог их всласть отчитать.

– Знаете, Кристофер, – сказал он, когда совещание закончилось, – лорд Торнтон в действительно совершенно нечестолюбив. И это нехорошо. Откровенно говоря, я считаю, он был бы лучшим главой Корпорации, чем вы.

– Правда? Почему?

– Потому что вы из-за вашего нездорового перфекционизма сходите с ума из-за любой безделицы, тогда как лорду Торнтону искренне плевать.

Ричард не был уверен, что это характеризует его с лучшей стороны. Было ли ему правда искренне плевать? Но он не успел как следует предаться размышлениям на эту тему, когда к ним заглянул начальник службы безопасности Корпорации.

– Прошу прощения за вторжение, князь светлейший, – проговорил он на уни-глаголице, адресуясь к Киту, – как самочувствие их милости? Он еще не поправился?

Кит поглядел в сторону, представив отцовское лицо, как бы плавающее в черных безднах винного погреба наподобие белой, мертвой луны.

– Нет.

– Видите, я же объяснял, их милость сейчас недоступен, – сказал начальник службы безопасности, обернувшись через плечо к кому-то в коридоре.

– Как так – недоступен, – отозвался плаксивый, задыхающийся голос. – Что значит – недоступен? У нас чрезвычайная ситуация!