– Я ведь сказал… уютненько, будто в склепе.

– Ничего. Со временем вы полюбите это здание. Как ваш старший брат. И как ваш отец. И как отец вашего отца… Только умоляю, будьте поласковей. Помните, наша девочка, наша Свиночка-Копилочка, еще совсем малютка, она еще растет.

Само собой, Дэниэл решил, будто дряхлый упырь выжил из ума, и не сумел удержаться от смеха.

– Быть поласковей? С этим зданием? Постараюсь. Хотя нежности – явно не моя стихия.

– Да, и леди Ланкастер уже могла бы немало рассказать нам об этом, – пробормотал Мерфи вполголоса.

Дэниэл моментально вскипел.

– Заткни пасть, старый хрен! Это не твое собачье дело!

Адъютанты за спиной Мерфи зашевелились, но старик сделал едва заметное движение бровями, и они тотчас успокоились.

– Мистер Ланкастер, приберегите вашу молодую прыть для занятий поинтересней, чем оскорблять немощного старика, ха-ха-ха. Не стану больше задерживать вас, ступайте. Ваш секретарь проводит вас в кабинет.

Дэниэл поднялся.

– Но… в чем именно заключаются мои обязанности?

Мерфи утомленно вздохнул. Ему явно не терпелось остаться наедине с отчетами о продажах Девятьсот Двадцатых и шампанским. Мог он позволить себе расслабиться раз в сто лет. Буквально.

– Поскольку умственными способностями вы явно не блещете, будем вводить вас в курс дел постепенно, чтобы вы не перетрудили ваши восхитительные мозги. Привыкайте. Обживайтесь. Походите по офису, познакомьтесь поближе с сотрудниками. В конце концов, они теперь ваши лояльные, преданные, исполнительные подчиненные, а не просто бездушные, легко заменяемые винтики огромной корпоративной машины. И еще.

– Да?

– Учитесь.

– Чему?

Глаза Мерфи блеснули. И на секунду Дэниэлу показалось вдруг, что немощность старика сплошь напускная, и он вот-вот выпрыгнет из своей инвалидной коляски и пустится в пляс. Это было неприятное ощущение. Казалось, Мерфи весь, от начала до конца, фальшивый, ненастоящий. Был ли он вообще человеком? Дышащим, чувствующим человеческим существом?

– Смирению. Вот чему. И, надеюсь, вы справитесь с этим лучше вашего старшего брата, и вашего отца, и отца вашего отца…

Время уже клонилось к обеду, и секретарь, проводив Дэниэла в кабинет, принес чашку крепкого бульона с гренками, сыр, сэндвичи с говядиной и горчицей, и чашку кофе с молоком.

– Еще что-нибудь, сэр?

– Нет, вполне достаточно, благодарю.

Перекусив, Дэниэл выкурил сигарету и обошел свои владения. К великолепному начальственному кабинету прилагались не менее великолепные персональные апартаменты. Здесь были четыре ванные, две столовые – одна для личных трапез, другая – для деловых ленчей, гардеробные, переговорные, бильярдная, библиотека, курительная, зимний сад, оранжерея с искусственным прудом и комната для отдыха, где он, утомившись от трудов праведных, мог вздремнуть. Но больше всего ему приглянулись оставшиеся от покойного папеньки военный арсенал и винный погреб, которые, так сказать, плавно переходили один в другой. Именно, половина огромного помещения представляла собой монументальный оружейный склад, а вторую занимали батальоны бутылок. Чудное зрелище заставило Дэниэла засмеяться.

– Ох, папуля, как жаль, что мы с тобой были так поверхностно знакомы… хотя, если честно, нет, не жаль. Извини.

В этом волшебном месте он провел последующие полчаса. Ничего не трогал руками, просто наслаждался чарующими видами. Потом вернулся обратно в кабинет, сел и позвонил Терезе.

– Дэнни, как твои дела?

– Отлично.

Бедное, несчастное, прелестнейшее существо. Он понял, что пройдут долгие годы, прежде чем он отучит ее от скверной привычки сходить с ума из-за всякой ерунды. Тереза не удовольствовалась его лаконичным ответом, а обрушилась с расспросами. Да, он пообедал. Нет, он сумел поесть, не запачкав манжет и галстука. Нет, у него нет температуры, с чего она взяла? Убедившись, что Дэниэл жив и здоров, Терри принялась тихо и жалобно всхлипывать.