Ричард не слишком галантно велел ей прекратить молоть чушь и принести чашку какао и пиалу. Сделав большой глоток сладкой тягучей жидкости, он хорошенько прополоскал ею рот и сплюнул. То был не самый эстетичный, зато действенный способ избавиться, пусть ненадолго, от прогорклого лекарственного привкуса во рту. Закончив с полосканиями, он вернул Дэниэлу документы.

– Что тебе не понравилось, Дэнни. Чипы Стандартного Дружелюбия абсолютно безопасны для здоровья человека, каковой факт бесстрастно подтвержден ста двадцатью семью независимыми экспертами и четырьмя авторитетнейшими комиссиями. Я так не считаю, но я заперт в психиатрической лечебнице и вряд ли мое мнение имеет значение.

Дэниэл подавил вздох. Казалось, Ричард хотя бы частично осознает свое нездоровье и пытается с этим бороться, но это было выше его сил, как выше сил запойного алкоголика справиться с тягой к бутылке.

– Ричард, я без претензий. Но ты же сам понимаешь где-то в глубине души – спин-лучи не могут проделывать дырки в человеческих мозгах, хоть тресни.

– Спин-лучи тут совсем не причем! Спин-лучи безвредны! Дело в самих этих штуковинах.

– Чипах?

– Вот именно.

Дэниэл с трудом унял стон. Что на него нашло? Почему он просто не подписал бумаги, а притащился сюда и взбудоражил Ричарда? Он ведь и сам знал, что произошло. Своим невыносимым перфекционизмом, граничащим с садизмом, в процессе работы над спин-передатчиками серии Девятьсот Двадцать Кит прикончил главного инженера и свел с ума Торнтона. Вот и все. Но нет. Ему надо было зачем-то сидеть здесь продолжить бесполезные расспросы.

– Ты можешь все-таки рассказать, что случилось с предыдущим главным инженером?

– Ну… это произошло уже вечность тому назад… кажется, в прошлом июле или августе. Он убил себя, повесившись на подтяжках.

– Почему?

– Потому что первый осознал то, что теперь знаю я.

– А именно?

Голубые глаза Ричарда стали делаться похожими на кусочки ляпис-лазури.

– ЧСД, – сказал он хрипло, – нечто куда большее, чем четырехугольные кусочки сверхпрочного уни-пластика, покрытые пленкой сложносоставных цепочек квази-органических кристаллических структур. Это новая, доселе неведомая нам форма разумной жизни. Ты понимаешь, что значит – разумной?

Дэниэл вспомнил строчки из документации.

– Ну, применительно к Девятьсот Двадцатым… там было написано примерно следующее – каждый чип это интеллектуальная самообучающаяся система, оснащенная цепочками искусственных нейронных связей. Через спин-лучи они способны коммуницировать друг с другом на любом расстоянии, гарантируя мгновенный обмен данными практически любого объема…

– Ага. Коммуницируя. Обмениваясь данными. А, когда им не хватает собственных мощностей, они включают в свои нейронные цепочки нейроны человеческого мозга, выжигая их дотла. Что, в конце концов, приводит к обширному отмиранию мозговой ткани, апоплексическим ударам, слабоумию и так далее.

Дэниэл был шокирован. Нет. Это не могло быть правдой. Ричард бредил. Конечно, бредил.

– Они могут это делать?

– Да.

– Зачем?!

– Затем, Дэнни, что они, как я и говорил, живые и разумные существа, а живое и разумное существо полно любопытства и тяги к изучению окружающего мира. И для этого им требуются мощности, намного превосходящие те, что заложены в них изначально для исполнения сугубо технических задач. Но это не самое плохое.

– А что же самое?

– А то, что они считают твоего брата Богом. Творцом, демиургом, подателем синтетического бытия. Ахурой-Маздой и Ахриманом в одном лице. Иеговой! Альфой и Омегой. Пластиковым Иисусом! Пророком электрического Джихада! Что имеет смысл, учитывая, сколько сил и времени Кит вложил в разработку Девятьсот Двадцатых.