– Наумов, мы ушли! Наш номер сто первый, заходи в гости…

Евгений не пришел. Он прислал букетик ромашек и большое красное яблоко.

– Эстет, – фыркнул Вадим. – Ладно, пойду переговорю с ним насчет завтрашнего полета. А ты лежи и ни о чем не думай. Все будет в полном порядке.

Укрыл ее одеялом, поцеловал в губы. Вышел, плотно прикрыв дверь. Настя улыбнулась, встала с постели. Взяла в руки яблоко, поднесла к губам, но кусать не стала. Так и замерла у распахнутого окна. Напротив стоял Евгений в своей широкополой шляпе и тоже прижимал к губам красное яблоко. Яблочный поцелуй. Яблочное касание губ. Объединяющее разъединение и мысль молоточками:

– Завтра. Завтра. Завтра…

В том, что Вадим достанет билеты, Настя не сомневалась. Поэтому, когда он распахнул дверь и радостно воскликнул:

– Твой всемогущий миллионер Привалов свое слово сдержал. Завтра полетишь в Москву.

Она лишь снисходительно улыбнулась и прошептала:

– Благодарю вас, ваша милость.

– Не сердишься? – поинтересовался Вадим.

– Нет, – ответила вполне искренне.

– Ну, я тогда пойду потанцую.

Иди.

– Я буду поздно. Не жди.

– Не буду.

Вадим послал Насте воздушный поцелуй и вышел.

– Вот и все, – сказала она, глядя на закрытую дверь. – Пять лет, как миг, как звук, смешавшийся со множеством других, пугающих своей ненужностью. Жалею ли о прожитых годах? Нет. Ни о чем сегодня не жалею. Зачем? Что изменить смогу в былом? Ни мига. А в будущем? О будущем я ничего не знаю. Но… в реку бурную без страха я шагаю. С надеждой, верой и… любовью.

Вадим пришел на рассвете. Счастливый. От него пахло кухней и дешевыми духами, которыми щедро поливала себя официантка Олеся. Настя сделала вид, что крепко спит. Хотя не смыкала глаз всю ночь. Ее терзало странное предчувствие, которое к Вадиму не имело никакого отношения. К его измене она была готова. Его многочисленные увлечениям, заканчивающиеся неизменными клятвами вечной любви и преданности ей Насте – единственной женщине, которая его понимает, наскучили ей. Сегодня она думала о другом человеке. О Евгении. И эти новые мысли не давали ей покоя. Терзали ее разум и сердце.

– Неужели он видел такой же сон про белоснежную луну? Но разве возможно, чтобы два совершенно незнакомых человека видели одинаковые сны? – мысленно восклицала она.

– Возможно, иначе, откуда он узнал твое второе имя? – отвечало сердце.

– Нет, нет, такое невозможно, – кричал разум. – Это не поддается никаким законам логики.

– А можно ли подчинить законам логики человеческую жизнь? – вопрошало сердце.

– Можно объяснить происходящие события, если проследить цепь предшествующих им поступков, слов и даже мыслей, – отвечал разум. – Во всем есть скрытый смысл. Во всем…

Распахнувшаяся дверь, прервала этот бесконечный спор. А потом громким звоном взорвался будильник.

– С добрым утром, дорогая! – пропел Вадим. – Пора, пора нам расставаться.

Он посадил Настю в такси. Крепко поцеловал в губы. Сказал назидательным тоном:

– Береги себя, сестрица Аленушка.

– Будь умницей, братец Иванушка, – в тон ему ответила Аня. – Много не пей, а то…

– Ладно, ладно, – захлопнув дверцу машины, буркнул он. – Счастливого пути.

Такси отъехало. Вадим вскинул руку над головой, замахал. Не Насте, а Олесе, выглянувшей из окна столовой.

– Свобода!

Евгений появился перед Настей в самолете. Прижал к груди свою черную широкополую шляпу, спросил:

– Мадам Привалова, вы не будете против, если я займу место рядом с вами?

И, не дожидаясь ответа, уселся рядом. Пристегнул привязные ремни. Крепко сжал Настину руку, выдохнул:

– Привет. Наконец-то я нашел тебя, Аленушка. Закрывай глаза. Взлетаем.