– Хотите взглянуть? – обратилась она ко мне и, не дожидаясь ответа, передала бинокль. В перекрестье координат я отчетливо увидел корпус пансионата и причал с катером и несколькими весельными лодками. С нахлынувшей на сердце теплотой вспомнил, какую радость в далеком детство мне доставил армейский бинокль, подаренный старшим братом Виктором.

Для сельского мальчишки, увлеченного, как и его ровесники, играми в “войнуху”, этот неожиданный подарок был настоящим сокровищем, также как и кожаный ремень, сохранившийся до сих пор. Я редко тогда расставался с биноклем, лишь иногда передавал его смотревшим на меня с завистью ровесникам. Впечатления детства всегда очень свежи и ярки, сохраняются до последних мгновений жизни.

4. Пикник на берегу

Яхта, сбавив обороты гребного винта, мягко причалила, коснувшись правым бортом обвешанного старыми шинами, железобетонной стенки пирса. Матросы бросили концы, и мы по мостику сошли на причал.

– Добро пожаловать, уважаемый Ярослав Гордеевич, дорогие гости!– приветствовал нас плотно сбитый среднего роста смуглый кавказского типа мужчина, лет сорока роду.– Заждались вас, все глаза проглядел. Уха и шашлык остыл, вино прокисло, водка, коньяк перегрелись, а вас все нет и нет.

– Не беда, Ашот Суренович,– пожал ему руку мэр.– На наш век деликатесов и выпивки хватит. А у такого специалиста по шашлыкам, как ты, никогда проколов в организации банкетов-фуршетов не бывает. Ты в этих делах – самородок.

– Правильно говоришь, начальник, – довольный похвалой отозвался Ашот и, окинув всех радушным взглядом, широким жестом пригласил.– Прошу, гостям всегда рады. Я так подумал, что лучше стол накрыть на свежем воздухе под шатром.

– Верно, подумал, – одобрил хозяин.– Мне, Ашот, железобетонные стены на работе надоели. Сидишь в них, словно фюрер в бункере.

Все рассмеялись его неожиданному сравнению. Под стандартным летним шатром с четырьмя стойками находился стол, окруженный стульями.

– Прошу, дорогие гости,– слегка склонившись, повторил Ашот Суренович.– Чем богаты тому и рады.

А радоваться было чему – стол ломился от яств и разных напитков. Были на нем черная, красная и паюсная икра, балык, сыры и колбасы, сало-бекон (любимое блюдо мэра), различные салаты, фрукты, лимоны, яблоки, апельсины, киви, янтарно светящийся ранний виноград. Из напитков: водка “Союз-Виктан”, “Немиров” ,“Абсолют’ разных марок шампанское, сухие и крепленые вина, коньяк “Ай-Петри”, “Коктебель”, прохладительные напитки, нескольких сортов пива. Сервировка была прекрасной. Жаль было разрушать этот натюрморт. Словно уловив суть моей мысли, по-хозяйски устроившись во главе стола. Посадил меня справа, а Ашота Суреновича – слева, Ланцюг провозгласил:

– Молодец Ашот! Твой стол достоин кисти художника. Такую красоту грех не запечатлеть. Давай-ка, Артем, сними нас видеокамерой. Всем минуту внимания.

Устюжин охотно запечатлел содержимое стола и нас на видеопленку.

– Спасибо, Гордеич, только вы и можете по достоинству оценить труд, – встал Ашот, и указал взглядом на стоящую возле треноги с закипающей в котле ухой женщину.– Это Наталья Васильевна постаралась, а я мастер по шашлыкам, а она универсал по кулинарии.

– Давайте к нашему шалашу, присаживайтесь,– пригласил женщину мэр.

– Я потом,– смутилась она и принялась колдовать над ухой.

– Леди и господа! – поднялся Ланцюг, когда шампанское разлили в бокалы.– Прошу внимания. У нас прекрасный повод хорошо отдохнуть от дел праведных. Предлагаю выпить за наше с вами здоровье! Будет здоровье, значит, будут счастью и другие блага.

Раздался звон хрустальных фужеров. Все дружно выпили и заработали вилками и ножами. Инга сидела рядом со мной. Я ощущал ее вроде бы нечаянные прикосновения рук, локтей, округлого теплого бедра. Мы встречались взглядами и, похоже, ей нравилась эта безобидная игра. Я наполнил Ингин и свой бокалы шампанским, но Ярослав Гордеевич, взяв на себя функции тамады, властно остановил меня: