– Ты и сам был этому свидетелем, – пожал плечами Мил, – на самом деле на свете есть много чего удивительного и на первый взгляд загадочного, но при ближайшем рассмотрении имеющего вполне простое объяснение.
– Может быть, – задумчиво произнес Рон, – хотя мне кажется в этом случае…
– Не бери в голову, – улыбнулся Мил, – кстати, ты вполне можешь расположиться на диване. Он очень удобен, а я вижу, ты устал от той размеренной жизни, которой окружила себя госпожа Шуаси.
– Ну не то что бы устал, просто служба у Вас, сударь, гораздо, как бы это сказать, комфортнее, что ли.
– Еще бы, – усмехнулся Мил, – мне кажется, я самый непритязательный и благожелательный господин. Хорошо, – кивнул Мил, – увидев, что Рон послушно устроился на диване, положив голову на мягкий широкий валик. – Теперь пару минут молчания, мне надо дописать колыбельную, которою я пообещал спеть одному хорошему человеку.
Мил взял в руки лютню, задумчиво поперебирал струны и, по-видимому, добившись нужного звучания, вполголоса запел:
Звуки лютни умолкли, он слегка задумался, тряхнул головой и чуть слышно произнес:
– Слова бы, конечно, еще доработать, но, с другой стороны, нет предела совершенству, я, наверное, многого хочу от колыбельной. Это, в конце концов не ода. Да и времени, собственно, больше нет. А ты как думаешь? – обратился он к Рону.
В ответ донеслось мирное посапывание.
– Что и требовалось доказать, – пожал плечами Мил. – Ладно, овации будут чуть позже, а пока мне надо сделать пару визитов, и к тому же безотлагательно. Думаю, графиня не шутила, говоря, что не потерпит моих шалостей. Не удивлюсь, если она приказала следить за мной. Ну да на это у меня есть одна полезная вещица
Проговорив всё это себе под нос, Мил достал из шкафа старый потертый плащ и накинул его себе на плечи.
– Надо бы его как-нибудь отреставрировать, а то он не соответствует имиджу известного барда, – передразнивая графиню, произнес он. – Ну уж нет, милая, я обыкновенный студент, и эта роль мне ужасно нравится.
С этими словами Мил закутался в плащ и выскользнул за двери.
Свидание
Узкие мощеные улицы Талио контрастно отличались от улиц городов, в которых пришлось побывать Милу. Если, к примеру, в Мариине вельможи предпочитали перемещаться в каретах либо на лошадях, и это проделывалось без особых проблем для передвигающихся пешком жителей, то в Талио на лошадях могли позволить себе проехать только члены правящего дома либо офицеры, находящиеся у них на службе.
Мало того, быстро несущийся всадник вполне мог сбить зазевавшегося пешехода, не говоря уже о проезжающей карете, приближение которой заставляло жителей прижиматься к домам. Поэтому перед едущей каретой зачастую скакал всадник в соответствующей ливрее и громким криком рекомендовал окружающим уступить дорогу.
Знать предпочитала передвигаться в роскошных паланкинах, которые несли иногда до двух десятков лакеев. Остальной же люд, как уже было отмечено, ходил пешком или бегом, это кому как нравилось, что, в сущности учитывая ширину или, вернее будет сказать, узость улиц, было самым мудрым решением.