Под утро я всё-таки задремала и видела во сне, как бегу по Фиалковой низине, а вокруг лежат прирезанные овцы. Кровь лилась на траву, а из неё весело и совсем некстати выглядывали фиалки.

Проснувшись, я долго плескала водой в лицо, чтобы избавиться от кошмара, оделась в привычную одежду – платье из некрашеной шерсти и накидку, с той лишь разницей, что не стала надевать платок, отсчитала пятьдесят золотых монет и отправилась в конюшню.

В кухне уже колдовала повариха, а кормилица шла из курятника с пустым решетом – она кормила куриц. Выглядела няня неважно, но это и неудивительно – после вчерашних событий.

- Доброе утро, - поздоровалась я. – Где он?

Она без лишних объяснений поняла, про кого речь, и ответила, понизив голос и оглянувшись:

- Спит. Как вы и велели, мы уложили его в гостевой комнате. Мешки с зерном перенесли оттуда в комнату вашего батюшки.

- Всё верно, - я поцеловала её в щёку. – Поеду в город, надо расплатиться с долгами.

- А позавтракать?! – сразу вскинулась кормилица.

- Потом, - ответила я уклончиво. – Лучше сразу разобраться с делами.

На самом деле, я хотела уехать пораньше, чтобы не встречаться со своим гостем. Оставалась надежда, что сэр Мюфла проспится, одумается, и уедет ещё до того, как я вернусь.

Но надеждам не суждено было сбыться, потому что когда на мою лошадь надевали седло, появился он – твердолобый муфлон. То есть сэр Мюфла собственной персоной.

Он был в чёрной шёлковой рубашке, верхние пуговицы которой были расстёгнуты, и, зевая, почёсывал грудь. Я отвернулась, делая вид, что не замечаю его, но он заметил меня сам и подошёл.

- Куда собрались? – спросил он напрямик, без вежливого пожелания доброго утра или благодарности за ночлег.

- В город, - ответила я коротко.

- Платить штраф? – последовал новый вопрос.

- Да, - ответила я, показывая, что не желаю разговаривать.

Но кого интересовало моё желание, если разговаривать хотел сэр Мюфла.

- А за что штраф? – насел он на меня. – Чем вы так провинились? И перед кем? И какая сумма?

- Штраф за членовредительство, - ответила я спокойно, не глядя на него, а очень внимательно наблюдая, как конюх и его помощник затягивают подпруги. – Я побила человека, меня осудили к штрафу.

- Что?..

Тут я не отказала себе в удовольствии посмотреть на физиономию своего гостя. Он был искренне удивлён и разглядывал меня с недоумением, явно прикидывая, какую мышь я могла победить.

- Вас это не касается, - сказала я, не желая ничего объяснять.

Слуги, возившиеся возле лошади, посматривали на рыцаря с опаской, и затянули подпруги в считанные секунды. Я привязала к луке седла сумку, а потом подняла валявшуюся у колодца дубинку (раньше она была ножкой моего детского креслица) и сунула в сумку.

- А это зачем?! – поразился сэр Мюфла.

- Сейчас столько проходимцев, - ответила я, бросив на него выразительный взгляд, - что честной девушке надо быть готовой ко всему.

- Если вы на меня намекаете, - проявил он необыкновенную догадливость, - то я – не проходимец, вам меня незачем бояться. Да и этой палкой для игры в лапту вы точно не отобьетесь.

- Отбилась же? – сказала я, подводя лошадь к каменной скамеечке, чтобы забраться в седло.

Я не успела встать на возвышение, когда рыцарь шагнул ко мне, взял меня за талию, легко поднял и усадил в седло.

Совсем некстати во двор выглянула кормилица, и лицо у неё так и вытянулось.

- Благодарю, - сказала я, беря поводья. – Но если вы, добрый сэр, ещё раз прикоснётесь ко мне, то получите палкой для лапты по голове. Понятно?

Мне хотелось сказать это грозно, и я даже нахмурилась, чтобы показать, что настроена серьезно, но на сэра Мюфла это не подействовало.