Прислушавшись и принюхавшись, я выкатила мотоцикл через узкую потайную дверь, устроенную сзади. Она была обычной, металлической, просто удачно расписана под камень. Заперев ее, я положила ключ на место – кто знает, может, однажды я сюда вернусь, чтобы почтить память седого волка!

Бесшумно прокатив байк через тихое кладбище, я миновала полуразрушенную ограду, спустилась вниз, к реке, и какое-то время тянула его по кромке воды, позволяя ей смыть запахи. Потом брод, который я коварно пересекла, а потом вернулась обратно. Еще немного берега, и вот наконец вешка – территория стаи тут заканчивалась, и начиналось человеческое шоссе. Теперь можно было повернуть ключ зажигания и, оседлав “железного коня”, рвануть вперед, пока никто не спохватился и не организовал погоню.

В первый раз прочитав письмо Сэла, я на старика обиделась. Еще бы: он предложил мне продать себя, чтобы защититься от стаи! Но когда седого волка не стало, у меня открылись глаза. Все же оборотень от многого меня защищал. За полгода я поняла, что меня найдут, как бы я ни бежала. Притащат назад и отдадут, кому захотят. Если только кто-то сильнее, злее и зубастее не возьмет меня под свое покровительство. Тогда есть шанс не возвращаться в клан.

Но оборотни сильны и свирепы. Люди с ними точно не справятся. Поэтому ехать к родной матери смысла нет. Остаются эльфы, ненавидящие волков, или… драконы.

В общем, за полгода я привыкла к этой мысли и, выбравшись на трассу, не медлила – отправилась в Норберг. Ехать туда предстояло довольно долго, не менее трех дней. Но Сэл предусмотрел этот момент. Он купил для меня билет на паром с открытой датой и проложил четыре разных маршрута до Норберга, на разных видах транспорта.

Первый день я ехала, не останавливаясь. Меня хватятся к обеду, когда мачеха начнет накрывать на стол. Сначала пошлет на кладбище одного из сыновей. Потом второго. Я обильно обработала склеп и свои следы перцовой настойкой, но старшие волки не дураки – они отправятся искать видимые следы. Для того я и шла по воде, и пересекала брод – чтобы запутать опытных следопытов, не полагающихся на нюх.

Когда они найдут след от мотоцикла и принесут весть об этом, наступит вечер. Запахи станут сильнее и гуще под закатным солнцем. Поэтому на трассе меня сразу не найдут. Прелесть именно этой дороги в том, что за десять-пятнадцать километров от поселка стаи от нее начинают разбегаться проселки. Некоторые ведут к железнодорожным станциям, другие – к стоянкам автобусов. Есть паром, пересекающий реку, есть даже маленький аэродром.

Обследовать все это за одну ночь невозможно.

А я… На первой же заправке я заглянула в магазинчик, купила дешевый парик, кепку, платок, краску, несколько ярких футболок огромного размера и целую пачку листовых наклеек. Потом заглянула в аптеку, приобрела пузырек перекиси водорода, бинты, пластыри, йод и шейный воротник. Все это было мне необходимо для маскировки.

К заправке подъехал черный мотоцикл с девушкой в черном, без особых примет, а отъезжал чокнутый псих в красной футболке с кислотной наклейкой на шлеме. Через пару часов я остановилась в кустах, сняла футболку, облила спиртом и чикрнула зажигалкой. В огонь улетела и снятая с помощью перекиси наклейка.

Теперь я наклеила пластырь на лицо, а мотоцикл обмотала бинтами, выкрашенными быстросохнущей краской из баллончика. Розовой. На шлем нацепила розовые помпоны на липучках, под куртку натянула розовую футболку в стразиках.

Еще два часа. Потом все снять, сжечь, и снова мотоциклист в черном. Оранжевая футболка и пластиковые рога на шлеме. Зеленая футболка и наклейки… Я заглядывала в магазинчики на заправках, скупала всякую фигню и ехала дальше, виляя по проселкам, сбивая запах вонью краски, жидкости для снятия лака и дешевых духов. Самой было непросто, но я держалась. Ела на ходу, спала на пароме или в кузове грузовика, подхватившего меня по дороге. Договаривалась даже с водителем автобуса – чтобы он подвез меня пару остановок вместе с байком. В общем, путала следы, как могла.