Гости же, изрядно набравшиеся всего, что могло гореть, решали проблему по-своему. Правда, орошая пески безлюдной планеты, они тоже улавливали новое чувство: ощущение личной первобытной свободы. Возможно, именно поэтому на планетку периодически заглядывали не только обрыганы, но и груженные философскими трактатами малолетние бунтари.

– Работай давай, – отвлек Сильвера от размышлений Дядька. Бармен обернулся, чтоб ответить, но тут же прикрыл глаза ладонью.

– До Нового года еще далеко, ты на кой вывесил свои джингл-бэллс?

– Мой бар – мои правила, – невозмутимо заявил Дядька, закуривая сигарету. – А ты мети давай, одноножка.

– Потом опять полдня песок вытряхивать, – пробурчал Сильвер.

– Вот радуйся пока, что это не из тебя.

Он хотел продолжить, но его голос утонул в грохоте двигателей. Дядька и Сильвер задрали головы – выкрашенная в розовый капсула летела через атмосферу прямиком к ним. На подлете она выпустила несколько парашютов и заглушила двигатели, а затем мягко приземлилась прямо перед служебной дверью.

– Вернулся! – обрадовался Дядька и побежал обратно в бар за штанами. Сильвер отер лоб от пота и прислонил инструменты к стене.

Дверца капсулы открылась, и наружу вылез замотанный во все черное Крошка. В Крошке было два метра роста и сто двадцать килограммов сплошных мышц. На мощной бычьей шее сидела округлая голова с торчащими в стороны ушами. Покрытую шрамами голову Крошка брил, зато оставлял бороду. При своих внушительных габаритах это был самый улыбчивый обитатель бара. Завидев Сильвера, Крошка подбежал к нему и, обхватив огромными руками, закинул на плечо.

– Здорово! Как вы тут без меня?

– Отпусти, – засипел Сильвер. Крошка тут же ослабил хватку, позволяя напарнику соскользнуть в песок.

– Ты совсем себя запустил, – покачал головой Крошка и дернул Сильвера за отросшую прядь. – Даже бриться разучился, что ли?

– Успеешь тут, когда дед на меня всю работу свалил. Ты уехал, и ему никто не указ.

– А ты бы и рад ему в собутыльники податься, – хохотнул Крошка.

– Ой, заткнись, а.

– Ладно-ладно, потом обсудим. Пока помоги груз разобрать, я привез тут всякого, – подмигнул он, открывая грузовой отсек, занимавший почти две трети капсулы.

Сильвер, сколько ни работал, не уставал поражаться, как Крошка помещается в кабине пилота. Ему и самому там было тесно, достаточно было часа полета, чтоб начало ломить спину, шею, плечи и даже механические конечности. Крошка говорил, что всё дело в йоге. Сильвер даже пытался постоять пару раз в позе собаки мордой вниз, но Дядька своего решения не изменил – полёты в капсуле на закупку алкоголя в бар оставались задачей Крошки.

«Ты хоть раком повернись, я тебя не выпущу. Крошка четко по плану привозит всё, что от него просят, а ты довозишь нам ещё ментов на хвосте», – аргументировал тот. Тут Сильвер поспорить не мог: он был просто магнитом для служителей порядка. Вот и сидел на Руссо-42, песок перекапывал.

– Явился не запылился, – прокряхтел Дядька, выходя из бара. Он с размаху шлепнул Крошку по плечу в знак приветствия и чуть не отлетел в сторону. Крошка только улыбнулся и осторожно обнял старика. Затем достал из кармана замызганный листочек и крохотные очки, сощурился и принялся указывать на ящики.

– Значит, как заказывал. Вот тут три ящика светлого, там нефильтрованное, кега темного, крепыш стоит в привязанном ящике с пометкой «Осторожно, радиоактивно». Что ещё… Острые соусы и специи в герметичных пакетах, разольем и нафасуем сами – это сэкономило нам нормально так, должен сказать. Внизу еще новые рюмки и шейкеры.

Но Дядька не слушал. Он уже сам забрался в грузовой отсек и вскрывал ящики, сверяя наименования.