В мастерской Скороходова все складывается просто великолепно. Клиент сразу выбирает для офиса огромный пейзаж с горами и водопадом. Скороходов охотно сообщает, что согласно древнему учению фэн-шуй водопад символизирует денежный поток. Поэтому покупатель тут же убеждается в успешности своего спонтанного выбора. Некоторое время бродит в поисках картины для себя. Потом тычет пальцем в голую деваху, раскинувшуюся среди подсолнухов. Так и знала, что он возьмет именно ЭТО!

Довольный клиент расплачивается, требует газеты и шпагат, умело упаковывает обе картины и без лишних слов сваливает.

Отсчитывая мои комиссионные, Скороходов с пафосом произносит:

— Когда выстраданные и дорогие сердцу работы покупают такие вот типы, мне кажется, что творчество — вообще бессмысленная штука… Куда катится страна?

— В следующий раз скажи это покупателю, — советую я. — Прямо в глаза, чего уж стесняться.

— И ты такая же, как все, — грустно констатирует он. — Я еще недавно думал, что ты способна понять… Жизнь творца — это цепь разочарований в людях.

И прячет свою выручку в шкатулку на полке.

Внизу, у подъезда стоит на приколе джип. А я-то полагала, что его владелец смылся по-британски. Амбал распахивает дверцу и галантно спрашивает:

— Подвезти?

Приближаюсь, но в салон пока не сажусь.

Кавалер начинает светскую беседу:

— Сегодня вечером свободна?

Тактично отказываюсь от вечернего свидания, ведь хамить нельзя, себе дороже. Лучше уж держаться максимально вежливо, чтобы не дай бог не разозлить. Он молча захлопывает дверцу (захлопывает очень осторожно) и газует.

Гордая девица, отказавшаяся перспективному кавалеру, ковыляет на высоких шпильках к автобусной остановке. Хватит уже на сегодня иномарок. Ни к чему привыкать к роскошной жизни, тем более она — цепь сплошных разочарований, причем не только у творцов.

На работу возвращаюсь как раз к обеду. В коридоре сталкиваюсь с Зайкой.

— Как дела?

— Великолепно.

— Приходи ко мне обедать. Есть плов с курицей.

На минуту забегаю к себе, оставляю сумку, достаю из холодильника пару яблок, лимон, кусочек сыра и направляюсь к двери. Затылком чувствую укоризненный взгляд Анжелы, которая уже разложила на столе разнообразную домашнюю снедь. Мои обеды на стороне Анжела решительно осуждает. Когда в прошлом году она появилась у нас, то долго и безуспешно пыталась ввести в обиход совместные трапезы. Приносила разнообразные пирожки и готовила салатики. Вскоре убедилась, что данный коллектив сплачивается, только если на столе возникает бутылка. Во всех прочих случаях сотрудники законный обеденный перерыв проводят по отдельности. Каждый сам по себе. Правда, чаепития чаще всего совместные, и Анжела может чувствовать себя радушной хозяйкой, наполняя чашки и таская из дома печенье.

Зайка закрывает дверь на ключ, щедро накладывает мне на тарелку мешанину из риса, кусков курицы и морковных клочков.

— Ешь. Ты такая тощая. Смотреть жутко.Через минуту она с полным ртом говорит:

— Фсе, я рефила. Ухожу отфюда.

Подобные заявления Зайка делает примерно раз в неделю, поэтому я никак не реагирую и продолжаю есть плов. В самом деле вкусно.

— Не думай, на этот раз точно. Знаешь, что он сегодня выкинул?

У меня нет ни малейшего желания узнавать, что на этот раз устроил Зайкин начальник. Но приходится выслушивать.

— Он сказал, что со следующей недели обед мне сократит на пятнадцать минут. Представляешь? Типичный капиталистический кровосос. Уйду из этого клоповника, — Почему я должна целый день бегать перед каки-то моральным уродом на задних лапках? Устроюсь на нормальную работу.

— Куда? В музей?