– разве тебе обязательно туда ехать?
– он мой давний приятель. Я не могу не поехать. Тем более, от этого зависят дела компании.
– тебе всегда работа важнее меня! – каким-то чужим визгливым голосом крикнула Тамара.
Я никогда не видел ее в таком истеричном состоянии.
– ты сама знаешь, что это неправда.
– нет, это правда! Ты бы мог отказаться ради меня, но ты никогда не сделаешь этого. Я же тебя знаю. Ты никогда никого не слушаешь!
– тогда зачем эти бесполезные разговоры? Ты сама все сказала, – ответил я и тут же пожалел о произнесенных словах. Тамара замерла, словно от пощечины, медленно опустилась в кресло и заплакала.
– значит, все-таки я для тебя ничего не значу, – глухим голосом произнесла она.
Зачем я так необдуманно это сказал? Я же знаю, насколько чувствительна она бывает. Тамара сама осторожно относится к чувствам других людей, и к себе требует такого же отношения.
– прости меня! – сказал я, подсаживаясь рядом с ней и обнимая за вздрагивающие от рыданий плечи. – Ты мне очень дорога. Тома, я тебя люблю, ты же знаешь!
– не так сильно, как я. Если бы ты был на моем месте, я бы ни на шаг не отошла от тебя. А ты бросаешь в такой тяжелой для меня ситуации.
– пойми же меня! – я пересел в кресло напротив и посмотрел на ее заплаканное лицо. В этот миг будто какое-то предчувствие коснулось меня. Я должен остаться! Но мой упрямый разум снова завладел всеми чувствами. Бессильное раздражение и равнодушие смешались в моей душе.
– я всегда пытаюсь понять тебя. Всегда! – она взглянула на меня своими большими карими глазами, мокрыми от слез. – У меня такое чувство, что я не должна тебя отпускать. Что-то случится. И я боюсь.
– милая моя! – я улыбнулся, пытаясь рассеять эти ненужные бессмысленные страхи. – Что может случиться? Все будет хорошо. Впереди нас ждет только счастье.
Кого я пытаюсь успокоить: ее или себя?
– сегодня, когда я собиралась в больницу, произошло кое-что странное, – начала рассказывать Тамара, смотря куда-то в сторону. – Я уже почти вышла из комнаты, когда услышала треск, словно что-то упало. У меня сердце в пятки ушло. Я оглянулась и увидела на полу рамку с твоей фотографией. Стекло разбилось.
– наверное, стояло на краю. Вот и упало.
Меня немного раздражала ее привычка везде расставлять рамки с фотографиями.
– нет, я помню, что подходила к этой полке и видела, что рамка стояла прочно и не могла упасть.
– Тамара… – устало сказал я, но она меня нетерпеливо перебила:
– послушай дальше! Я перепугалась тогда, подумала, что с папой что-то случилось. Я начала собирать осколки и порезалась. Вот тогда я все и поняла. Это знак, что кто-то хочет забрать тебя. Будто я уже чужая и не имею права прикасаться даже к твоей фотографии.
– я не думал, что ты веришь во всякие дурацкие приметы. Просто ты волновалась в тот момент, вспомнив об отце, вот и была неосторожна.
Я подошел к ней и обнял на плечи, снова чувствуя прилив нежности и любви, как и прежде.
– да и кому я нужен? – смеясь, спросил я. – Старый некрасивый дядька.
– я так тебя люблю. Так сильно, – сказала она, будто сама себе, не слыша моих слов.
Это была наша первая ссора. Наверное, теперь стоит разъяснить всю ситуацию подробнее. Тамара – моя невеста. Мы познакомились в Питере, где и я и она жили с детства (у нас вообще было много общего). На момент нашего знакомства мне было двадцать шесть лет, а Томе двадцать три года. Я только расстался с девушкой, когда мой школьный друг сообщил, что будет отмечать свой день рождение в ресторане, который мы часто посещали нашей дружной компанией. Собралось довольно много людей, но во всей этой кутерьме я запомнил лишь одну девушку по имени Тамара. Красивая, темноглазая, с длинными черными волосами, статной фигурой. Мне всегда нравился именно такой тип женской внешности. К концу вечера мы уже многое узнали друг о друге и обменялись номерами телефонов. Тамара только недавно вернулась из Германии, где получила степень магистра. Ее отец был владельцем небольшой респектабельной гостиницы, где она теперь работала администратором. Мать преподавала в университете, который окончил и я. К слову, строгая, но справедливая женщина.