– Негодяй! – произнес Лопухин, пряча мобильный телефон обратно в футляр.

Он выбросил недокуренную сигарету в урну, а затем молча прошел мимо Сергея. Разговаривать с кем-либо ему явно больше не хотелось.

Сергей, однако, не придал особого значения всему случившемуся. Да мало ли с кем повздорил начальник этим предпраздничным вечером. Директора он видел через несколько минут в зале. Тот стоял вместе с Воропаевым, и они вдвоем что-то горячо обсуждали, после чего Лопухин в сопровождении охраны направился к выходу. Очевидно, возникли какие-то неотложные дела, суть которых была известна только ему одному.

А Сергей через минуту забыл о несколько потревоживших его событиях, потому что объявили медленный танец, на которые его пригласила та самая симпатичная Леночка, эффектно ворвавшаяся на вечеринку со знаменательным подносом, доверху наполненным пухлыми конвертами.

– О, вы уже освободились от своей ноши, – попытался пошутить Сергей.

– Уже давно, – отреагировала партнерша. – Без подноса, знаете ли, гораздо спокойнее.

Они засмеялись, обнаружив друг у друга одинаково острое чувство юмора, засмеялись ярко, солнечно, так откровенно, что Сергей смог отметить вокруг себя восхищенные взгляды и мужчин, и женщин.

Сергею очень импонировало, что его пригласила именно Леночка. Он, конечно же, заметил ее сразу, как только пришел на работу в банк. Уже тогда она запомнилась ему бесконечно глубоким взглядом своих больших, выразительных, красивых глаз. Однако надо отдать должное выдержке Сергея и данному им самому себе слову не выделять кого-либо из сотрудников, не сближаться ни с кем и ни под каким предлогом. А вот сейчас, во время танца, глядя своей партнерше прямо в глаза, беседуя с ней, он вдруг подумал, что зря, наверное, не заговорил с ней раньше и не позволил себе подойти к ней именно для того, чтобы познакомиться поближе, пойти немного дальше каждодневных официальных отношений, не допускавших никаких вольностей.

Но сегодня все было иначе, все были навеселе, были вместе в приподнятом настроении, и всем было хорошо.

Лопухин вышел из ресторана в несколько подпорченном настроении и хотя всеми силами старался скрыть этот факт, все же несложно было заметить, что он чем-то встревожен и расстроен. Именно поэтому Анатолий Петрович решил уйти пораньше, чтобы более не афишировать данный факт, не портить никому настроения и не давать повода для пересудов за спиной. Он вышел из ресторана и глубоко вдохнул в легкие колкий морозный воздух, а затем с шумом его выдохнул. Снежинки, ровно и спокойно падавшие на землю, разлетелись, как это бывает от порыва ветра. Лопухин подошел к машине и, отворив бесшумно дверь, приземлился на кресло рядом с водителем.

– Домой, Игорь, – сказал он тихо и снова погрузился в раздумья.

Через минуту кортеж из трех автомобилей черного цвета на большой скорости несся по вечернему городу, утопающими в ярких огнях бесконечных дорогих реклам и свете уличных фонарей. Везде в кабаках, мимо которых проезжали машины, сидели люди, веселились, пили, ели, закусывали, танцевали. Впереди всех ждал приближающийся Новый год с новым урожаем еще только готовящихся событий, которые должны будут только произойти, и до которых было еще время, до каждого свое.

Лопухин жил в пригороде, в шикарном особняке, выстроенном три года назад в Лисьем носу, на заливе, где с высоты второго этажа можно было подолгу любоваться чудным пейзажем вокруг. В доме было все, что только душе угодно, начиная с прекрасной, качественной, новой мебели, и заканчивая разными наворотами. Был произведен ремонт во всех без исключения помещениях на самом высочайшем уровне, одним словом, настоящий евроремонт. Все комнаты, коридоры и разнокалиберные помещения были буквально нашпигованы современной дорогостоящей аппаратурой со всевозможными датчиками и пультами управления. Это был самый настоящий оазис, который не хотелось покидать, и неважно, один ты там находишься или со всей семьей. Анатолию Петровичу больше нравилось проводить время в особняке с семьей. Он вообще не любил находиться дома один, чувствуя себя в одиночестве очень неуютно.