Я задремал, но чуть позже проснулся от голосов в моей комнате. Мама и Гэри стояли в углу и спорили громким шёпотом.

– Ну и что, что он твой сын? Я не могу спать со светом!

– Да из нашей спальни его даже не видно, Гэри! Нейт боится темноты, и это его комната!

Я выглянул из-под одеяла. Мама погладила Гэри по руке, но он отмахнулся от неё.

– Из-под двери льётся свет, Фиона! Дети в его возрасте давно спят без ночников. Ему уже восемь! Пора наконец повзрослеть.

Я затаил дыхание.

– Это не ночник, Гэри, – спокойно ответила мама, – а банка с огоньками. Ёлочная гирлянда в маленькой стеклянной банке. Всего-то.

Мне всегда было не по себе в темноте, так что мама сделала для меня особый ночник – банку со светлячками из рождественских огоньков. Она увидела такую в интернете и решила, что это точно поможет мне справиться со страхом темноты. И друзья, если зайдут в гости, не догадаются, что это ночник. Просто такая интересная штука. Мама купила стеклянную банку, положила в неё гирлянду на батарейках и поставила на полку. Мне очень нравилась моя банка. Она заливала комнату мягким, уютным светом. Только я ещё оставлял дверь приоткрытой на ночь, и, наверное, свет падал в коридор. Поэтому Гэри и пожаловался, что его видит.

– Если я буду с вами жить, может, вы постараетесь немного под меня подстроиться? – сказал Гэри, снимая банку с полки. – Мне не уснуть со светом, так что придётся это убрать…

Он вышел из комнаты, и в ней стало совсем темно. Я ахнул.

Мама подошла ко мне и прошептала:

– Всё в порядке, Нейт. Извини, что мы тебя разбудили. Просто повернись на другой бок и попробуй уснуть. Хорошо? Будь умницей.

Я услышал, как Гэри хлопнул дверью спальни. Странно, мама же ещё туда не зашла…

– Мне страшно, мам. Очень темно. Можешь вернуть банку? – спросил я.

Она погладила меня по волосам.

– Давай сегодня поспишь без света, а завтра утром всё обсудим, хорошо? Спи, радость моя.

Она чмокнула меня в лоб и ушла в свою комнату. Или в их комнату? Я напряг слух, но никаких разговоров оттуда не доносилось. Я крепко зажмурился. Мы жили за городом, соседей у нас было всего двое, и никаких фонарей на улице. Так что тьма ночью наступала кромешная.

На следующий день я нашёл осколки банки в мусорной корзине на кухне, вместе с гирляндой. Гэри сказал маме, что случайно её разбил, но я догадался, что он врёт. Я попросил маму сделать новую, и она согласилась, но своё обещание не сдержала. Наверное, не хотела сердить Гэри. Я осторожно достал гирлянду из корзины, стряхнул с неё осколки и спрятал под матрас. Мама об этом так и не узнала.

Когда я проснулся, мне сначала показалось, что я в гостевой комнате у бабушки. Прямо у меня перед глазами пестрел край лоскутного одеяла. Я уставился на разноцветные квадраты. Бабушка как-то делала такое. Она сшивала лоскуток с лоскутком и приговаривала, что скоро получится большое одеяло. А потом дедушку увезли в больницу. Бабушка часто его навещала, и времени на шитьё у неё не хватало.

Я потёр глаза. Может, бабушка всё-таки его доделала? На одном квадрате было три ягоды земляники, на другом – воздушный змей, летящий на ветру. Лоскутки казались совсем разными и были сшиты в хаотичный узор. Я затаил дыхание. Нет, у бабушки всё было продумано: один синий, три бежевых, два красных. Это не её дом. Я медленно вылез из-под одеяла и осмотрелся. И понял, что всё ещё торчу в мрачном, холодном коттедже посреди леса. Я спрыгнул с дивана и подбежал к окну. Наверное, мама давно приехала, но не хотела меня будить и тихонько поднялась наверх, в свою комнату.