«От ментов отделался и попал к домашним прокурорам, даже не знаю, что хуже», – подумал он.
– Мама, иди спать. Я со своим мужем сама разберусь, – Полина мягко развернула мать за плечи и отправила в зал, закрыв за ней дверь.
Женька, воспользовавшись моментом, быстро прошмыгнул в ванну, во избежание скандала. Он скинул с себя одежду и забрался под горячую воду, чтобы смыть с себя остатки этой ночи.
Полина на этот раз не собиралась сдаваться. Она ждала его в спальне, сидя на стуле у зеркала. На кровати лежали чёрная юбка и белая блузка в горошек, которые она собиралась погладить перед выходом на работу.
– Штерн, сколько можно? – Снимала она с себя бигуди. – У тебя жена, скоро ребенок будет, а ты по ночам шляешься.
– Да не шлялся я. – Буркнул он в ответ, забираясь под легкое летнее одеяло.
Тело тут же обмякло, глаза стали тяжелыми, словно налились свинцом. Горячий душ сделал свое дело.
– Найди себе нормальную работу! Образование у тебя есть. Ваши эти подпольные залы завтра милиция вместе с вами – каратистами закроет, и что ты будешь делать? Ты обо мне подумал? А о будущем ребенке? – Полина стянула последнюю бигуди и кинула ее в пакет. Ее волосы образовали огромную шапку, словно голова у пуделя.
Женьке даже стало смешно, но он сдержался, чтобы не разозлить жену ещё больше.
– Я буду объединяться со своим старым тренером. Мы будем открывать новый зал. Доход будет больше.
– Ну да, рублей на десять. – Закатила она демонстративно глаза и схватилась за расческу. – Чертовы бигуди. Обещали красивые локоны, получились какие-то мелкие недоразумения. А вот если бы у нас были деньги, я бы приобрела импортные. Хорошие. А не эти советские палки.
– Скоро будут деньги, – пообещал муж.
– Ты меня любишь, Женька? – Отбросила она расческу в сторону и посмотрела на него в зеркало.
– Люблю, конечно.
– Я хочу туфли-лодочки. Красные. Фарцовщики такие продают. И платье заграничное от модельеров, а не «колхозница» от русской швейной фабрики. Мне на работу ходить не в чем. В конце концов, я бухгалтер на птицефабрике и не хочу выглядеть, как курицы, которые у нас в хозяйстве. – Она недовольно поморщилась, дотрагиваясь до своих волос.
Она поднялась со стула и подошла к кровати.
– Нет, ну посмотри?! Хорошо время есть… пойду голову мыть опять. – Разочарованно произнесла она, понимая, что по-другому со злосчастными мелкими кудрями не справится.
– Полинка, куплю я тебе и бигуди иностранные, и туфли… Куплю! – Притянул Женька жену к себе и поцеловал.
– Мама хочет ремонт. – Оторвалась она от его губ. – Мы, как въехали в ее квартиру, так уже два три года ей ремонт обещаем. Мебель надо поменять.
– И ремонт вам тоже будет.
– А когда? – Вопрошающе посмотрела она на него и коснулась рукой его волнистых густых волос.
– А тогда… – Улыбнулся он ей и закрыл глаза.
Она подоткнула одеяло и с умилением посмотрела на мужа, который моментально провалился в сон.
Вечером следующего дня он появился ровно в семь, в подвальном помещении расположенного по улице Михайловского.
Калина, Шашен и Сафа сидели в тренерской, одетые в чёрную форму, так как белая была запрещена, и играли в карты.
– Немец, ну наконец-то! – Пожал ему руку Калина. – Мы уже заждались.
Лёха Шашенов на радостях крепко обхватил его за талию и поднял вверх. А Сафа после того, как Женька смог отбиться от Шашена, предложил ему дружеский спарринг.
– Потом поборитесь. – Махнул Калина рукой.
Он всегда был самым серьезным из них, к тому же старше их на десяток лет. Шутливая форма общения была ему чужда.
– Форма у тебя с собой есть? – Спросил Сафа, приподняв свои широкие брови.