– Коронация когда состоится? – Поинтересовался Мот, проведя рукой по своим светлым волосам. – Это я к тому спрашиваю, чтобы не напиться сильно до самого мероприятия.

Шатай разразился громкий смехом.

– Не знаю, Олег, как только старшие приедут, так и начнём. Сам понимаешь, на общем теплоходе их привести не могут. Они будут доставлены отдельно на лодке, без предупреждения. Все в целях безопасности. К тому же, вас туда не пустят. Буду только я и те, кто меня могут короновать.

– Ясно. Ладно, куда идти? – Подхватил он ящик с земли.

– Вон туда. – Указал рукой в сторону небольшого серого здания Шатай. – Автобусы уже там, в ожидании гостей.

Далее предстояла двадцатиминутная поездка на автобусе по острову. Женька смотрел за окно – красота. Огненные листья на деревьях, на небе среди голубых облаков светило яркое солнышко. Он почему-то вспомнил те дни, что он сидел на зоне.

«Через решетчатое окошко небом не налюбуешься», – подумал он, и ему вдруг безумно захотелось чифирнуть.

Этой привычке, возникшей там, в стенах заключения, наверное, уже никогда и никуда не деться…

– Мот, просыпайся! – толкнул он прикорнувшего друга в плечо. —Мы подъехали к санаторию.

Уставший от длительного пребывания за рулем, а затем на теплоходе, Олег потёр глаза своими кулачищами.

– Наконец-то! Если пару часов не посплю, то свалюсь на месте. – Пожаловался он, поднимаясь с сиденья.

Они вышли на улицу вместе с остальными людьми, присутствующими в автобусе. (Все это время никто друг с другом особо не общаться. Каждый из прибывших на коронацию держал дистанцию), и перед ними возникла гостиница. Огромное трехэтажное белое здание, окруженное деревьями, перед которым был небольшой пруд и железные скамейки.

– Олег, – шепнул ему Женька на ухо. —Давай номер с двумя кроватями попросим.

– Дело говоришь. Лучше вместе держаться. – Согласился он.

Выбив себе комнату на втором этаже в конце коридора, Мот наконец-то избавился от ящика с коньяком, отдав его администратору ресторана, в котором намечалось празднование, и они отправились немного отдохнуть.

Женька кинул сумку на одну из кроватей и уселся на нее следом, немного попрыгав:

– Пружинистая. – Сделал вывод он.

– Хуже некуда. Я привык спать на шконке. Мягкие матрасы и все такое терпеть не могу. Ритка домой купила «Империал», горе просто – все время проваливаюсь. На диван сваливаю спать посреди ночи.

– Хочешь, я пойду спрошу, есть ли у них другие кровати? – Понимающе посмотрел на него Женька.

Он и сам был в его шкуре, спал на железной шконке и тонком матрасе, от которого первое время болели кости. А потом привык… Ко всему привык: к железной посуде, общему туалету в углу камеры, из которого несло вонью при открытии; душу, в который их сгоняли, словно скот, раз в неделю…

– Не-а. Так устал, что везде усну. Если совсем провисать буду, то матрас на пол стяну. Смотри, не наступи мне на морду! —Заржал Мот и отправился в ванную, чтобы принять горячий душ с дороги.

Женька достал из ветровки мобильник. Ни одного пропущенного, ни одного сообщения. Конечно, гордая Вишня и пальцем не пошевелит, чтобы перезвонить ему…

Он отбросил трубку в сторону и подошел к окну. Территория санатория была огромной и окружена множеством тропинок, уводящим в сосновый лес для прогулки. Кто-то в автобусе сказал, что здесь есть конюшня и можно взять лошадь. Он ни разу не катался на лошади, но всегда хотел попробовать.

– Все, Жека, я спать. – Мот вышел из ванной, одетый в футболку и трико, и, завалившись на кровать, накрылся одеялом. – Разбуди меня, как движуха начнётся. —

Я пока схожу поищу конюшню, может, удастся на лошади покататься. – Затолкав деньги в карман ветровки сказал Женька и тихонечко вышел из номера.