****

— Да, Матвей Дмитриевич, — подходит Степа. Он уже мужик в возрасте и в отличие от прошлых управляющих давно и счастливо женат, по его словам. Хотя я склонен верить, ибо он не падок на прелести наших девочек.

— Проследи, чтобы Наиль был доволен.

— Даже не обсуждается. У меня есть список тех, кто должен быть доволен.

— Это правильно. Как там Ольхова с Пермяковой? Разобрались?

— Ольхова уволилась. Я так понял, ее клиент к себе в постоянные любовницы забрал.

— Это неизбежно. Как хорошо, что у нас с пополнением проблем нет. Принимал сегодня девочек?

— Да, взял трех. Одна совсем после школы, но, судя по виду, уже давно в этой профессии.

Кстати, насчет школьниц.

— А чего насчет Раи молчал?

— Эту проблему я смог решить сам. Припугнул чуток работой здесь.

— Серьезно? — я даже полностью к нему оборачиваюсь. Это, прям, трогательный момент, когда твой по факту ученик начинает думать своей головой без постоянных вопросов у учителя. Помню, когда сам стал многое решать, без Захара. — Расскажи, как.

— Ну, а чего? Она опять пришла, требовала вас, потом требовала работу, и я предложил начать прямо сейчас. Закрыл ее в одной из комнат и позвал парней из нашего ЧОП. Они как раз были неподалеку.

— Даже так? Они согласились?

— Ну, я им пообещал любую девочку на выбор на час.

— Немного им надо, — смеюсь я. — И чего? Подействовало?

— Она орала как резаная и бежала так, что сверкали пятки.

— Неплохо, неплохо, эту малолетку давно следовало проучить. Давно это было?

— Пару недель назад. Вас в тот вечер не было, — точно, хату смотрел как раз. — Решил не беспокоить.

— Понял. Тебе надо, походу, премию выписать.

— Да я не откажусь, — его лицо, как обычно, весьма серьезное.

— Как вообще жена относится к твоей работе здесь?

Он даже опешил от такого вопроса, да я и сам не понял, почему его задал. А если и понял, то лучше не буду даже развивать эту мысль, лучше дождусь, когда Степан придет в себя.

— Сложный вопрос?

— Я работаю здесь больше полугода, и, если честно, будь она против, ушел бы.

— Ого. Да ты у нас каблук?

— Нет, просто ценю мнение своей женщины. Мы с ней большой путь проделали, ребенка потеряли, теперь еще двух поднимаем. Ну, в общем вы и сами все это знаете.

— Но ведь твоей семье как-то нужно принять, что ты работаешь в борделе.

— Они принимают, а остальные думают, что я работаю в ночном клубе и в подробности не вдаются. Необязательно всем всегда говорить всю правду.

— Меньше знаешь, крепче спишь, да?

— Верно.

— Ладно, не буду тебя задерживать. Вызови мне такси, хотя… Меня заберут. Иди.

И словно по заказу уже звонит Миланика Раевская. И, наверное, к ее удивлению я беру трубку.

— О, Матвеюшка. Куда мы поедем?

— Приезжай, забирай меня, я в говно. К тебе поедем.

— Ко мне? — она словно теряется. — А других вариантов нет?

— Ты еще условия мне будешь ставить? Или стесняешься меня?

— Ну, что ты? Конечно, нет. Сейчас приеду. Ты у себя в клубе?

— Да. Жду, — отключаюсь и убираю телефон в карман. Поднимаюсь с кресла, бросая последний взгляд на зал, в котором полуголые девушки или танцуют на коленях мужиков, или на шесте.

Что скажет Лиза, если узнает, что я содержу подобное заведение? Примет ли правду, как жена Степана?

Выхожу на улицу, махнув охранникам и пожав руку нескольким новым гостям, с которыми меня еще Захар познакомил. Его уважали. Его боялись, а ко мне еще очень долго будут относиться с пренебрежением, потому что совсем недавно я сам был на месте вот этого Степана, разбирая за Захаром дерьмо.

На улице промозгло. Питер, мать его. Серые цвета в полном его разнообразии.

Опять дождь.

Это даже дождем назвать нельзя. Он словно не поливает тебя, а плюет прямо в лицо. В итоге все, кто берут с собой зонты, только носят их собой. Ведь никогда не ясно, с какой стороны прилетит плевок.