– Но если ты уедешь, то кто же будет управлять ранчо, следить за всем? – настаивала девушка.

– О, все это может быть улажено. Неужели ты думаешь, что мы не в состоянии уехать, не продав ранчо?

– Будет лучше, папа, если ты станешь свободен от всех забот, – сказала она. – Если ты продашь ранчо и свою фирму, то не будешь и беспокоиться, как здесь идут дела.

– Старый Уэйнрайт никогда не купит их по их настоящей цене, даже если я соглашусь продать, – объяснил Хендерс. – Я расскажу тебе, что намерен сделать. Я назначу ему цену, и если он согласится, то я продаю ранчо. Но в любом случае, согласится он или нет, мы с тобой уедем на восток, если тебе так хочется.

– И какую ты намерен назвать цену?

– Семьсот пятьдесят тысяч долларов за ранчо и фирму. Мне могли бы дать и больше, если бы я предпринял серьезные усилия по поиску покупателя. Однако это тоже неплохая прибыль для нас. Я знаю, что она удовлетворит и Джона. Кстати, в своих письмах он все время спрашивает меня, почему я не продаю ранчо, не закрываю бизнес и не возвращаюсь на восток.

– Я знаю, дядя Джон всегда хотел, чтоб мы вернулись, – сказала Диана.

– На самом деле старому Уэйнрайту вообще нет дела до ранчо и скота, – помолчав, проговорил Элиас. – Его интересует прииск. Он предлагал мне миллион долларов в случае, если я продам все наши земли в штате, включая прииск. Уэйнрайт заметил, что наша деятельность на нем почти прекратилась. Здесь он прав. Но он думает, что я ухвачусь за возможность продать ему все, лишь бы избавиться от невыгодного дела. Подозреваю, что в последние полгода у него был шпион на прииске. Этот новый бухгалтер, которого прислал Корсон, когда твой дядя Джон был в Европе, – весьма подозрительный тип. Уэйнрайт думает, что узнал нечто, неизвестное мне, но ошибается – мне это известно. Дело в том, Ди, что в этом году мы разведали гораздо более богатую жилу, чем та, которую разрабатывали до сих пор. В принципе я знаю о ней уже два года. Но мы с Джоном считали, что сначала надо выпить досуха старую, благо денег у нас достаточно. Так что только один прииск стоит от десяти до двадцати миллионов долларов.

– Дядя Джон знает об этом? А нет ли опасности, что его могут обманом вовлечь в нечестную сделку?

– Вряд ли такое возможно. Хотя тебе должно быть известно, что он ничего не предпринимает без консультации со мной. Мы, конечно, довольно странные партнеры, Ди, однако полностью уверены друг в друге. Уже давно мы не заключали никаких письменных соглашений. Скрипа перьев между нами было мало, зато доверия – много. Когда кто-либо из нас женился, единственной предосторожностью для защиты наших взаимных интересов было составление завещания, в котором я оставлял все ему, а он – мне. После женитьбы мы составили еще по одному завещанию. Вот и все. Если я умру первым, все перейдет к нему. Если он умрет первым – ко мне, если же мы оба умрем, все будет поровну поделено между нашими здравствующими наследниками. Каждый из нас знает, что таким образом мы надежно защитим интересы своих семей, поскольку безоговорочно доверяем друг другу.

– Давай не будем говорить об этом! – воскликнула девушка. – Никто из вас не собирается умирать, правда?

– Ладно, Ди, – засмеялся отец. – Ты всегда думала по-своему. Ну вот, теперь мы планируем это путешествие на восток. Пожалуй, не стоит ехать, пока не закончится весеннее клеймение скота. Но во всем есть свои плюсы – за это время мы сможем проверить Колби. Если он будет держаться молодцом, то мы прекрасно поступим, в дальнейшем оставив управление на нем. Я считаю, что не стоит брать начальника со стороны, если можешь использовать своего человека. Кстати, что ты думаешь о нем, Ди?